Ворон

“Бог, — вскричал я в исступленье, — шлет от страсти избавленье!
Пей, о, пей Бальзам Забвенья — и покой вернется в грудь!
Пей, забудь Линор навеки — и покой вернется в грудь!”
(XIV, 81-83)
“В Галааде, близ Святыни, есть бальзам, чтобы заснуть?
Как вернуть покой, скажи мне, чтобы, все забыв, заснуть?”
(XV, 88-89)

В XIV строфе перевода — переплетение мотивов забвения и покоя, в XV — забвения, покоя и сна. В обеих строфах фигурирует бальзам, который, по всей видимости, имеет идентичный состав (спектр действия “второго” бальзама несколько шире). Можно отклоняться от замысла автора сколь угодно далеко (можно ли освобождение от воспоминаний трактовать как “от страсти избавленье?”; ср. “бальзам от страсти” — Саришвили, 1990), но дублировать самого себя едва ли целесообразно.

В следующей строфе переводчик решил вернуться к тексту По — XVI строфа хорошо передает пафос и патетику подлинника, не искажая главного мотива:

“О вещун! — вскричал я снова, — птица ужаса ночного!
Заклинаю небом, Богом! Крестный свой окончив путь,
Сброшу ли с души я бремя? Отвечай, придет ли время,
И любимую в Эдеме встречу ль я когда-нибудь?
Вновь вернуть ее в объятья суждено ль когда-нибудь?”
Каркнул ворон: “Не вернуть!”

Следует отметить, что глубоко продуманный По эффект абсолютного повтора первых стихов XV-XVI строф “подпорчен” в переводе вариацией (“О вещун! Молю — хоть слово!” / “О вещун! — вскричал я снова”).

Последняя строфа перевода эмоциональнее последней строфы оригинала:

И не вздрогнет, не взлетит он, все сидит он, все сидит он,
Словно демон в дреме мрачной, взгляд навек вонзив мне в грудь,
Свет от лампы вниз струится, тень от ворона ложится,
И в тени зловещей птицы суждено душе тонуть…
Никогда из мрака душу, осужденную тонуть,
Не вернуть, о, не вернуть!

Помимо “отрицательных” эпитетов (мрачная [дрема], зловещая [тень]) переводчиком подобраны слова, призванные подчеркнуть неумолимость приговора рока (суждено [тонуть], осужденная [душа]). Если душе героя стихотворения По не подняться из области тени ввысь [никогда], то душе героя перевода Бетаки суждено тонуть [вечно] — картинка из Дантова ада. Последние два стиха перевода Бетаки (с отрицательным наречием и повтором глагола “не вернуть”) своей мрачностью и безысходностью превосходят оригинал: “Никогда из мрака душу, осужденную тонуть, / Не вернуть, о, не вернуть!”

Ключевая метафора. Выражение переводчиком усилено за счет эпитета проклятый: “Вынь из сердца клюв проклятый!”

Вывод. Впервые в истории русских переводов “The Raven” были успешно опробованы два рифмующихся друг с другом рефрена, впервые прозвучал на русском языке (об украинском предшественнике мы уже говорили) оригинальный рефрен “Не вернуть” — более или менее адекватный звуковой комплекс, имитирующий карканье ворона. Этими нововведениями в первую очередь определяется значение перевода Бетаки. Однако проблема неполного соответствия значения русского рефрена значению английского (“больше никогда”) поставила перед переводчиком ряд преград, которые не всегда удавалось преодолеть.