Три мушкетера. Том второй

 -- Милордъ, продолжалъ Фельтонъ, по мѣрѣ того, какъ говорилъ, все болѣе и болѣе воодушевляясь,-- берегитесь, милордъ, вся Англія утомлена вашими преступленіями и несправедливостями; милордъ, вы злоупотребили королевской властью, которую вы почти присвоили себѣ; милордъ, отъ васъ въ ужасѣ отворачиваются и люди, и Богь... Господь васъ накажетъ послѣ, а я, я накажу васъ сегодня!

 -- Ахъ! это ужъ слишкомъ! вскричалъ Букингамъ, дѣлая шагъ къ двери. Фельтонъ преградилъ ему дорогу.

 -- Я прошу у васъ со смиреніемъ, униженно, сказалъ онъ,-- подпишите приказъ объ освобожденіи лэди Винтеръ; подумайте о томъ, что вы обезчестили эту женщину.

 -- Ступайте вонъ, или я позову людей и велю надѣть на васъ кандалы.

 -- Вы никого не позовете, проговорилъ Фельтонъ, бросаясь между герцогомъ и колокольчикомъ, стоявшимъ на столикѣ съ серебряной инкрустаціей:-- берегитесь, милордъ, вы теперь въ рукахъ Божьихъ.

 -- Въ рукахъ дьявола, хотите вы сказать, вскричалъ Букингамъ, возвышая голосъ, чтобы привлечь вниманіе, но никого не призывая прямо на помощь.

 -- Подпишите, милордъ, подпишите приказъ объ освобожденіи лэди Винтеръ, настаивалъ Фельтонъ, протягивая герцогу бумагу.

 -- Вы хотите заставить меня сдѣлать это силой? Вы смѣетесь надо мной. Эй, Патрикъ!

 -- Подпишите, милордъ.

 -- Никогда!

 -- Никогда?!

 -- Ко мнѣ! эй, люди! вскричалъ герцогъ и въ то же время схватилъ шпагу.

 Но Фельтонъ не далъ ему времени вынуть ее изъ ноженъ: онъ держалъ у себя на груди ножъ, которымъ ранила себя милэди, и однимъ скачкомъ бросился на герцога.

 Въ эту минуту вошелъ въ кабинетъ Патрикъ, крича:

 -- Милордъ, письмо изъ Франціи.

 -- Изъ Франціи! вскричалъ Букингамъ: забывъ все при одной мысли о той, отъ кого было это письмо.

 Фельтонъ воспользовался этой минутой и вонзилъ ему ножъ въ бокъ по рукоятку.

 -- А, измѣнникъ! вскричалъ Букингамъ: -- ты меня убилъ!..

 -- Убійство! закричаль Патрикъ.

 Фельтонъ бросилъ взглядъ вокругъ себя, ища возможности скрыться, и, увидя, что дверь открыта, бросился въ сосѣднюю комнату, гдѣ, какъ мы уже сказали, ждали депутаты Лярошели, пробѣжалъ ее и устремился на лѣстницу, но на первой ступенькѣ встрѣтился съ лордомъ Винтеромъ, который, увидя его блѣднаго, испуганнаго, съ кровью на рукахъ и лицѣ, схватилъ его за горло, крича:

 -- Я это зналъ! я догадался, но опоздалъ одной только минутой! О! я несчастный! несчастный!

 Фельтонъ не оказалъ ни малѣйшаго сопротивленія; лордъ Винтеръ передалъ его въ руки стражей, которые въ ожиданіи дальнѣйшихъ приказаній отвели его на маленькую террасу, выходящую на море, а самъ бросился въ кабинетъ Букингама.

 На крикъ герцога, на зовъ Патрика, человѣкъ, пріѣхавшій одновременно съ Фельтономъ, вбѣжалъ въ кабинетъ.

 Онъ нашелъ герцога лежавшимъ на диванѣ и судорожно сжимавшимъ рану.

 -- Лапортъ, сказалъ онъ слабымъ, умирающимъ голосомъ:-- Лапортъ, ты отъ нея?

 -- Да, ваша свѣтлость, отвѣчалъ вѣрный слуга Анны Австрійской,-- но, можетъ быть, уже слишкомъ поздно.

 -- Тише, Лапортъ, насъ могутъ услышать... Патрикъ, не впускайте никого. О! я не узнаю, что она велѣла мнѣ сказать! Боже мой! я умираю!

 Герцогъ лишился чувствъ. Между тѣмъ лордъ Винтеръ, депутаты, начальники экспедиціи и приближенные офицеры изъ свиты Букингама толпой вошли въ комнату; всюду раздавались крики отчаянія. Новость, наполнившая дворецъ жалобными криками, распространилась по всему городу.

 Пушечный выстрѣлъ возвѣстилъ, что случилось что-то очень важное и неожиданное.

 Лордъ Винтеръ рвалъ на себѣ волосы.

 -- Одной минутой только опоздалъ! кричалъ онъ,-- только одной минутой! О, Боже! Боже! какое несчастіе!

 Дѣло было такъ: въ восемь часовъ утра ему пришли доложить, что у одного изъ оконъ замка виситъ веревочная лѣстница; онъ тотчасъ же побѣжалъ въ комнату милэди и увидѣлъ, что она пуста, окно открыто, желѣзныя рѣшетки выпилены; онъ вспомнилъ при этомъ предостереженіе д'Артаньяна, переданное ему на словахъ посланнымъ, испугался за жизнь герцога, побѣжалъ въ конюшню и, чтобы не терять времени, вскочилъ на первую попавшуюся лошадь, не осѣдлавъ ее, во весь духъ примчался во дворецъ, соскочилъ съ лошади на дворѣ, быстро взбѣжалъ но лѣстницѣ и на верхней ея ступенькѣ, какъ мы уже сказали, встрѣтилъ Фельтона. Однако, герцогъ еще не умеръ; онъ пришелъ въ чувство, открылъ глаза, и надежда оживила всѣ сердца.

 -- Господа, сказалъ онъ; -- оставьте меня одного съ Лапортомъ и Патрикомъ. А, это вы, Винтеръ! вы прислали мнѣ сегодня утромъ какого-то страннаго сумасшедшаго: посмотрите, что онъ со мной сдѣлалъ.

 -- О, милордъ! вскричалъ баронъ,-- я никогда не прощу себѣ этого.

 -- И худо сдѣлаешь, любезный Винтеръ, проговорилъ Букингамъ, протягивая ему руку:-- я не знаю ни одного человѣка, который стоилъ бы того, чтобы о немъ сожалѣлъ другой всю свою жизнь... Но оставь насъ, прошу тебя.

 Баронъ вышелъ, рыдая.

 Въ кабинетѣ остались только раненый герцогъ, Патрикъ и Лапортъ.

 Искали доктора, но не могли найти.

 -- Вы будете жить, вы будете жить, милордъ, повторялъ, стоя на колѣняхъ, вѣрный слуга Анны Австрійской.