Наблюдательный отряд

Акимыч ушёл неторопливой походкой деловитого, знающего себе цену человека. Лабрюйер знал, что Барсук удивительно умеет располагать к себе женщин, и не найдётся прислуги старше тридцати лет, которая не положила бы на него глаз.

Потом прибыл Пича и отдал «Атом» вместе с плёнкой. Он пытался рассказать о своём подвиге во всех подробностях, но ему велели привести мать, да чтобы принарядилась! Лабрюйер хотел отправить их в кондитерскую вместе — сам он на это времени не имел.

Госпожа Круминь пропала. Дворник Круминь понятия не имел, куда её понесло. Он даже был вынужден сам разогревать себе суп и кашу. Ян тоже ничего не знал.

Лабрюйер забеспокоился. Он дал женщине, если вдуматься, опасное поручение. Вызвав к себе Круминя, Лабрюйер стал расспрашивать о соседках, с которыми дружила супруга.

— Да их сотня, — ответил дворник. — То одна, то другая к нам забегает. Как ни зайдёшь на кухню — обязательно какая-нибудь баба сидит и сплетни пересказывает.

Потом он всё же назвал три имени. Лабрюйер отправил Пичу к этим соседкам, чтобы они помогли отыскать мать.

Пича ушёл и пропал.

Тогда Лабрюйер закрыл салон, благо уже темнело, взял с собой Яна и сам пошёл на поиски.

— Если через два часа не вернусь или не пришлю Яна, поднимай тревогу, — сказал он Хорю. — Вот тебе телефонный номер Линдера. Хотя сегодня воскресенье, но полиция открыта. Пусть высылает агентов, пусть они обшаривают все окрестные дворы.

Шастать во мраке по дворам, даже вместе с Яном, который в этих дворах вырос, — занятие утомительное и тревожное. Соседки, которых удалось найти, говорили примерно одно: Круминь была вчера или позавчера, показывала дорогой шёлковый шарф, искала хозяйку. Мысли в голову уже лезли самые заупокойные.

Но, когда Лабрюйер с Яном вернулись в фотографическое заведение, супруга дворника преспокойно сидела там, да не одна, а с женщиной, которая чем-то смахивала на Анну Блауман.

— Я уж думала, Эльза не дождётся господина! — сердито сказала супруга дворника. — Ей нужно бежать, пока не пришли хозяева.

— Где вы были, госпожа Круминь? — не менее сердито спросил Лабрюйер. — Мы тут переполошились?

— Где была? Я узнала, кто этот шарф потерял. Госпожа Краузе, вот кто!

— Госпожа Круминь, я знаю, что вы её не любите. И вы догадались, что с этим шарфом связано что-то нехорошее, — прямо сказал Лабрюйер. — Может быть, вы просто хотите, чтобы полиция попортила господину и госпоже Краузе немало крови?

— Эльза, говори ты, раз уж мне не верят! — обиделась супруга дворника. — Эльза служит у Краузе. Это уже третья горничная у них после Анны Блауман!

Эльза, стесняясь перед чужим человеком и поминутно извиняясь, доложила, как было дело.

Шарф, который показала ей госпожа Круминь, она опознала сразу. Но мало ли таких в Риге? Нужно было убедиться, что шарф госпожи Краузе в шкафу отсутствует. Семейство собиралось вечером пойти в гости — почти в полном составе, кроме двух младшеньких, которые оставались с няней. Госпожа Круминь пришла и спряталась в «девичьей комнатке», примыкавшей к кухне. Они с Эльзой думали, что за полчаса перероют шкаф с комодами и убедятся, что шарфа там нет.

Но малыши закапризничали, когда родители уже были на пороге; возникло подозрение, что они отравились за обедом кашей на несвежем молоке; госпожа Краузе завизжала, досталось всем, правым и виноватым. Супруга дворника тихо сидела в «девичьей комнатке» и запоминала все подробности: будет о чём рассказать соседкам!

Нянька, молодая девушка, из современных, не умеющих промолчать, изругала хозяйку и пошла собирать свой чемоданчик. Тогда хозяйка опомнилась, и они ещё битый час выясняли отношения и мирились. За это время оба малыша, устав от суеты, забрались на диван и там заснули. Родители вместе со старшими чуть ли не на цыпочках сбежали, а нянька пошла к хозяйскому телефонному аппарату — её жених служил шофёром у богатого господина, имел доступ к телефонной связи, и она пользовалась всяким случаем, чтобы с ним поворковать.

Госпожа Круминь и Эльза очень аккуратно изучили всё дамское имущество хозяйки, шарфа не нашли, и супруга дворника повела приятельницу в «фотографию».

Выслушав их, Лабрюйер задумался. Очень сомнительно, что в Риге нашлась другая пара врагов Энгельгардта, вооружённая точно таким шарфом, — так рассудил он, — и нужно ковать железо, пока горячо. Сыскная полиция может сама, опросив свидетелей, напасть на след, а если она привяжется к супругам Краузе, будет куда сложнее задать им нужные вопросы. Хотя бы потому, что они могут оказаться в Центральной губернской тюрьме на Малой Матвеевской.

— Как я могу отблагодарить вас за сведения? — прямо спросил он горничную Эльзу. Она застеснялась, и госпожа Круминь пришла на помощь:

— Рубля хватит!

— Вот рубль. И молчите о том, что были здесь.

— Она будет молчать!

Полчаса спустя Хорь и Лабрюйер устроили в лаборатории военный совет.

— Ну, ты всё знаешь, давай командуй! — сказал Лабрюйер.

— Мне нужно спланировать операцию? — уточнил Хорь.