Наблюдательный отряд

Наблюдательный отряд

ПРОЛОГ

На стол перед господином Ронге легла папка, заранее раскрытая услужливым Зайделем. Ронге стал молча читать документы. Документов было немного — два листка. Зайдель стоял перед ним в позе легчайшего, едва намеченного поклона и улыбался уголками губ. Он знал, что донесение начальству понравится. После рижского провала агентов Щёголя, Атлета, Клары и Птички Ронге был мрачен — ещё и потому, что они унесли (двое — на тот свет, а двое — возможно, в Сибирь на каторгу, — многие имена и секреты, с которыми ещё только Эвиденцбюро начало работать. Но кое-какие их затеи удалось возродить к новой жизни.

И вот — донесение, в котором столько важных цифр!

Император Франц-Иосиф глядел с портрета вниз и, кажется, даже вытягивал шею, чтобы рассмотреть исписанные мелким и чётким почерком бумажки. Но при этом соблюдал императорскую осанку — с одной стороны, без неё на портрете, что висит над рабочим столом в кабинете Максимилиана Ронге, возглавляющего военную разведку Австро-Венгерской империи, никак нельзя, а с другой — она с юности так въелась в кровь и плоть, что, кажется, и помирать Франц-Иосиф когда-нибудь будет по стойке «смирно». Впрочем, о смерти он в свои восемьдесят два года ещё особо не думал — был бодр, деятелен, мудро правил своей державой. И не старался окружать себя ровесниками, которые большей частью уже выжили из ума и несли старческую ахинею. Вот Ронге — во внуки императору годится, ещё и сорока юноше нет, а такая должность ему доверена!

— А ведь неплохо, — сказал Ронге. — Весьма неплохо. Надо премировать эту Фиалку...

— Осмелюсь напомнить, заслуга Садовника не меньше, господин Ронге. Это он нашёл Крота. Без него Фиалка бы не справилась.

— Она очень ловко поговорила с Кротом, судя по этим цифрам. Она и в Бремене хорошо себя показала, способности к языкам просто удивительные. Умная девочка, способная, с годами станет посильнее бедной Клары... Да... Жаль Щёголя и Клару, они хорошо поработали...

Зайдель покивал — он тоже огорчился, узнав о смерти ценных агентов. Вспомнилось милое круглое личико Клары, обрамленное пышными тускло-рыжими волосами, если распустить — достанут до пояса, а то и ниже... хотя хитрая Клара наверняка подкладывала в своё бандо и чужие волосы, так многие дамы поступают... и уже не распустить эти ароматных волос никому...

Зайдель не был сентиментален — не то ремесло, чтобы иметь возвышенные чувства. Просто обидно стало — нет больше красивой женщины, с которой при желании можно было бы сговориться. У дам, служивших в Эвиденцбюро, предрассудков по этой части не имелось.

— Но Клара оставила хорошее наследство, — заметил он, имея в виду папку с бумагами.

— Да. Я не был уверен, что Крот нам пригодится, ведь и кроме него были источники информации. Но после того, как Клара со Щёголем утонули, а Атлет с Птичкой сели за решётку...

— После этой беды мы многих источников лишились, и настало время Крота. Но, господин Ронге, раскопать секрет Крота при желании может всякий, кто не пожалеет денег. И тогда Крот станет снабжать сведениями того человека, а нам достанется то, что он сочтёт нужным сообщить.

Зайдель был умён — не стал показывать начальству, что в новой шахматной партии видит на два, а то и на три хода дальше.

— Наши драгоценные союзники, — сразу понял Ронге.

Союзницей Австро-Венгрии была Германия, и союзницей давней — Тройственный союз, куда входили эти два государства и ещё Италия, возник тридцать лет назад. Италию в него, правда, затащили с немалым трудом. Этот трюк проделал Бисмарк, ухитрившись поссорить Италию с Францией. Именно на Францию он был нацелен изначально, хотя возможная война с Россией тоже предполагалась. Но Италия была ненадёжным союзником и отказалась оказывать военную помощь Германии и Австро-Венгрии, если одним из противников будет Великобритания. Англичан итальянцы сильно боялись — итальянские берега были слишком уязвимы, а флот Англии — слишком силён. Да и вообще — Италия гарантировала лишь свой нейтралитет в случае русско-австрийской войны.

Итальянские политики отчаянно лавировали — и Тройственного союза не покидали, и пытались наладить хоть какую дружбу с Францией. Потому что таможенная война, которую Франция объявила Италии, немногим лучше настоящей, с винтовками и мушками. В настоящей гибнут всего-навсего солдаты, а в таможенной гибнут деньги...

Пойдя на многие уступки, Италия заключила с Францией торговый договор. И Ронге подозревал, что итальянцы потихоньку снабжают французскую разведку сведениями о планах и тайных действиях Тройственного союза, которого Италия не покидает. И, если начнётся война, Италия — весьма ненадёжный соратник.