Наблюдательный отряд

Хорь шёл быстрым, совершенно не дамским шагом, не обращая внимания на прекрасный пейзаж. И до Лабрюйера дошло — ведь ему, молодому и сильному, просто недостаёт движения! Он знает это — и вот пытается хотя бы вечерней прогулкой утешиться. Дойти вдоль канала мимо бывшей газовой фабрики до самой Николаевской да пробежаться обратно — вот лучший способ нагулять аппетит для ужина и хороший сон.

Поняв, в чём дело, Лабрюйер повернулся, чтобы идти назад, и чуть ли не нос к носу столкнулся с человеком, который однажды преследовал его на Гертрудинской. Бритое лицо, резко очерченные тёмные губы — эти приметы актёрской физиономии Лабрюйер запомнил основательно.

Аллея была пуста, только спина Хоря — впереди, в полусотне шагов. А человек, выслеживавший Лабрюйера, на мгновение растерялся. Этого мгновения хватило, чтобы Лабрюйер, кинувшись вперёд, почти без замаха, с резким поворотом туловища провёл хук правой.

Аллея была неширока, а зимой так и вовсе сужалась примерно до аршина, два человека могли бы на ней разойтись с большим трудом. Топтун рухнул в сугроб, но, похоже, тёплое зимнее пальто на вате не позволило Лабрюйеру нанести настоящий удар — челюсть противника осталась цела, а здоровья хватило на то, чтобы, падая, свернуться клубком и изготовиться к драке ногами.

Поняв этот замысел, Лабрюйер отскочил и оказался на откосе, по колено в снегу. Почувствовав, что теряет равновесие, он вовремя упал набок, иначе мог скатиться на лёд канала, и неизвестно, был ли лёд в этом месте прочным. В канал вполне могли спускать отработанную воду те мастерские, которые теперь занимали помещения газовой фабрики. Поди угадай, где именно проложена труба, ледок над которой — одна видимость.

— Фрейлен Каролина! — завопил Лабрюйер.

Хорь обернулся и огромными прыжками понёсся к нолю боя.

Человек с актёрской физиономией поднялся на четвереньки. Встав на ноги, он бы мог запросто убежать. Всего пара минут — и он бы оказался на Александровском бульваре, в безопасности — при прохожих Лабрюйер и Хорь его бы не тронули.

Лабрюйер тоже поднялся на четвереньки. До натоптанной дорожки было аршина полтора, да ещё столько же — до топтуна. Казалось бы, расстояние плевка! Но доли секунды решали дело.

На ноги противники встали разом, но Лабрюйер был в невыгодном положении — спиной к откосу и каналу. Одним лёгким толчком топтун бы его туда отправил. Поэтому Лабрюйер без лишних сложностей рухнул в ноги топтуну. Вот теперь началась настоящая драка — не хуже, чем у парнишек из реального училища, мутузящих друг дружку на грязном дворе.

Подбежавший Хорь ловким захватом придушил топтуна.

— Ты что тут делаешь? — спросил он Лабрюйера.

— Пытался понять смысл твоего маршрута.

— То есть как?

— А так — когда лицо, которое... ну, ты меня понимаешь... когда оно на ночь глядя, заходит на четверть часа в храм Божий, а потом бежит в уединённую местность, что прикажешь думать? Не затеяло ли оно чего на свой страх и риск!

— Могу я побыть в парке один, чёрт бы вас всех побрал?! — вспылил Хорь. — То один со мной обращается, как с мальчишкой, то вот, извольте радоваться, другой!

— Раскудрить тебя!..

Хорь опомнился. Топтун, хоть и придушенный, слышал их разговор, мало ли что по-русски — русским языком теперь в Риге многие владеют.

Но он молчал и ничем себя не выдавал.

— Это тот, кто за мной на Гертрудинской гонялся, — объяснил Лабрюйер. — А теперь за тобой землю топтал. Но он, я думаю, топтун неопытный. Он меня со спины не признал. Думал, что за мной пристроился и из-за плеча тебя высматривать может. Ему и на ум не брело, что я могу зачем-то тебя выслеживать...

— Мне тоже! Ты лучше знаешь местность, куда его можно оттащить? — спросил Хорь.

— Куда... На фабрику разве?..

— Это где?

— Да вот же, ты её проскочил.

— Что за фабрика?

— Газовая. Здесь раньше газ для освещения делали. До последнего времени улицы газом освещались. Теперь там половина помещений пустует, а к газгольдерам, говорят, даже близко подходить опасно — они за много лет так газом пропитались, что нанюхаешься — и отравишься.

— Газгольдеры?

— Башни, в которых газ хранили. Такие — как в учебнике средневековой истории...

— Ага... Слушай, ты, рыцарь плаща и кинжала, — по-немецки обратился Хорь к пленнику, встряхнув его. — Если не расскажешь, кто ты есть и кто тебя нанял, свяжем и запихнём в газгольдер. Там и помирай.

Лабрюйер не стал объяснять, что человеку забраться в газохранилище очень сложно, если только вообще возможно.

— Или затащим на угольный склад и углём завалим, — пообещал он.

— Отпустите меня, — попросил пленник. — Я всё вам расскажу, только отпустите.

— Что будет, если не отпустим?

— Тогда лучше убейте...

— Ого... — пробормотал Лабрюйер. — Если не врёт, то речь может идти о заложнике. Или заложниках.

— Ваш труп нам не нужен, — холодно сказал Хорь. — Мы доставим вас в такое место, где вы просидите суток трое в тепле и с запасом еды... Вас это не устраивает?..

— Трое суток?.. Вы что?.. Я всё расскажу, — повторил мужчина. — Только отпустите!