Наблюдательный отряд

— Слушайте, Горнфельд, внимательно. Я знаю, кто убил того мужчину в меблированных комнатах на Выгонной дамбе. Я знаю его имя и прочие подробности. Сегодня не до того, а дня через два приду и всё расскажу.

Ставить точку в этом деле он предоставил Господу Богу. Если Краузе с супругой успели сбежать — их счастье. Не успели — сами виноваты.

В девять утра наблюдательный отряд собрался в фотографическом заведении, но не весь — Куницы не было. Как понял Лабрюйер, её по-джентльменски отпустили к Ольге Ливановой — переодеться и вздремнуть.

Хорь завершал телефонный доклад столичному начальству. По лицу было видно — вот теперь он своей операцией гордится. Росомаха кипятил воду для чая, Акимыч резал толстую колбасу, Сеньку приставили к мытью посуды, которой накопилось порядком.

— Нужно съездить в тот дом на Виндавской, где жил Петерсон, — сказал Хорь, повесив трубку. — Там могли остаться важные бумаги и какие-то вещи. Может быть, он за ними вернётся.

— Будет сделано, — ответил Росомаха. — Только чаю напьюсь. Ух, набегался!

Сенька, совершенно обалдевший от ночной суеты, осторожно подошёл к Лабрюйеру.

— А мне какие-никакие наградные выйдут? — спросил он. — И с «Мотора» я могу уйти?

— Можешь, конечно. «Мотором» и без тебя теперь есть кому заняться. А я отведу тебя к господину Линдеру. Ты же хотел стать полицейским агентом? Вот, считай, должность уже твоя.

— Я не пойду в полицейские агенты, — сказал Сенька. — Я с господином Мюллером уже говорил, он меня возьмёт в подручные и выучит водить автомобиль.

— На что ему подручный? — удивился Лабрюйер.

— Для пробегов!

— Каких ещё пробегов?

— Господин Мюллер рассказывал — «Руссо-Балты» в больших пробегах участвуют. Четыре года назад был пробег Питер — Рига — Питер, потом в прошлом году летом — ралли «Монте-Карло». А в этом году будет пробег по Африке! По Африке, Александр Иванович! И меня туда возьмут подручным! Штурманом-то вряд ли...

— Далась тебе эта Африка... — проворчал Лабрюйер. — Пропадёшь ты там в песках или джунглях...

— А Нагель?

— Какой Нагель?

— Который сейчас путешествует на «Руссо-Балте»! Мне господин Мюллер рассказывал, а он за Нагелем по журналам и газетам следит, он выписывает «Автомобиль», «Аэро- и автомобильная жизнь», а это «Аэро» сам Нагель выпускает. Он где только не бывал на своём «Руссо-Балте»! Сейчас по Африке едет!

Восторг, владеющий Сенькой, вызвал у Лабрюйера зависть. «Хорошо быть парнишкой, мечтающим нестись на автомобиле по Африке, — подумал он, — а солидному мужчине о чём прикажете мечтать? Вот то-то и оно...»

— Всю жизнь копаться в железках — рук никогда не отмоешь... — ворчливо сказал он.

— Так это же здорово — всю жизнь копаться в железках!

— Ладно, бог с тобой. Раз уж это твоё призвание...

И Лабрюйер крепко задумался. Сенька сделал разумный выбор — хорошее ремесло, приличный заработок, путешествия и даже немного славы. А у агента какая слава?

Енисеев сидел в углу, устроившись в кресле вальяжно, нога на ногу, и читал газету «Рижский вестник», развернув её во всю величину. Лабрюйер ходил взад-вперёд, решая важный вопрос: идти или не идти к Ольге Ливановой. Придёшь — может оказаться, что не вовремя и некстати, поскольку туда не звали. Не придёшь — ещё хуже.

— Сядь, брат Аякс, — сказал Енисеев. — Всё кончилось, можно перевести дух. Впереди, как я полагаю, стрелы Гименея... или нет, это у Купидона стрелы...

— Иди к черту, — огрызнулся Лабрюйер. — Как она сюда попала?

— Чего хочет женщина, того хочет Бог, — Енисеев развёл руками. — Её невозможно было удержать. Жанна д’Арк! Только боевой секиры недостаёт.

— Ты бы мог сказать, что она здесь.

— Не мог, брат Аякс. Мы же не слепые, видели...

— Что видели?

— Что надо, то и видели. Если бы ты знал, что она в Риге, ты бы на всё плюнул и к ней помчался.

— Это глупо. По-твоему, я мальчишка?

— Ох, брат Аякс, у меня есть смутное подозрение, что все мы — мальчишки. А как становимся взрослыми — так нам и приходит карачун...

Не желая выслушивать очередной артистический монолог, Лабрюйер просто вышел в салон. Там он засел в одиночестве — и досиделся до того, что в салон вошёл Росомаха, а следом за ним — фрау Крамер.

— О господи! — воскликнул Лабрюйер. — Вы?!

— Да...

— Она там, на Виндавской, двое суток без еды просидела, — сказал Росомаха. — Нужно срочно покормить.

— Ей не вредно и поголодать, — по-русски отрубил Лабрюйер.

— Я схожу в кухмистерскую, хоть каких щей принесу в котелке, — с тем Росомаха вышел.

— Итак, что означали поиски кардинала Мазарини? — более сурово, чем требовалось, спросил Лабрюйер.

— Мне приказали...

— Что вам приказали?

— Искать в Риге итальянцев. Всюду слушать... где по-итальянски вдруг заговорят... или акцент... Мне велели найти частного детектива, чтобы он искал...

Вошли Енисеев, Барсук и Хорь. По физиономии Аякса Саламинского было видно — предвкушает очередную анекдотическую историю.

— Вы нашли меня. Что было дальше?

— Вас господин Петерсон увидел со мной и сказал: ты кого нашла, старая?.. Я не могу это слово повторить! Он сказал: это же наш главный враг! И он увёз меня и спрятал! А разве я виновата?