Мор, ученик Смерти

Мор оставил ее и, утопая мыслями в трясине беспокойства, направился по выложенному плиткой полу туда, где нетерпеливо притопывал ногой Альберт.

– Что я должен сделать? – спросил Мор.

– Просто не отставай.

От зала лучами расходились коридоры, где хранились песочные часы. Кое-где один стеллаж отделяли от другого каменные столбы с угловатыми отметинами. Время от времени Альберт поглядывал на них, но вообще шел через песочный лабиринт уверенно, будто наизусть знал все повороты.

– Альберт, скажи, ведь у каждого есть свои часы?

– Да.

– Но ведь они все здесь не поместятся.

– Слыхал когда-нибудь про m-мерную топографию?

– Э-э. Нет.

– Тогда я бы на твоем месте повременил с выводами, – сказал Альберт.

Остановившись перед каким-то стеллажом и вновь сверившись с клочком бумаги, он провел рукой по стеклянной шеренге и резко выхватил один жизнеизмеритель. Верхняя колба почти опустела.

– Подержи-ка, – сказал он. – Если расчет верен, то и второй будет где-то рядом. Ага. Вот он.

Мор повертел в руках и те и другие песочные часы. Первые несли на себе все приметы значительной жизни, тогда как вторые, какие-то приплюснутые, выглядели совершенно заурядными.

Он прочел имена. Первое, видимо, принадлежало вельможе из земель Агатовой империи. Второе представляло собой набор пиктограмм родом – он без труда это распознал – из Повращательного Клатча.

– Теперь дело за тобой, – ухмыльнулся Альберт. – Раньше начнешь – раньше закончишь. Я приведу Бинки к парадной двери.

– Как по-твоему, у меня с глазами все в порядке? – озабоченно спросил Мор.

– Ничего особенного не вижу, – ответил Альберт. – Белки покраснели, радужка чуть синее обычного, а так все нормально.

Мор в задумчивости последовал за ним мимо длинных стоек с часами. Изабель смотрела, как он выхватил меч из подставки возле дверей, со свистом разрубил воздух, проверяя остроту клинка, – точно так же, как делал Смерть, – и безрадостно улыбнулся приятному для слуха раскату грома.

Изабель узнала эту походку. Он шествовал.

– Мор? – шепнула она.

– ДА?

– С тобой что-то происходит.

– Я ЗНАЮ, – ответил Мор. – Но, кажется, могу это контролировать.

Снаружи донесся стук копыт; Альберт распахнул дверь и вошел в дом, потирая руки.

– Ладно, парень, мешкать не…

Мор широко замахнулся мечом. Клинок вспорол воздух с таким звуком, точно рвался шелк, и вонзился в дверной косяк возле Альбертова уха.

– НА КОЛЕНИ, АЛЬБЕРТО МАЛИХ.

У Альберта отвисла челюсть. Он скосил глаза на сверкающее лезвие в паре дюймов от своей головы, а потом сощурил их до напряженных щелок.

– Ты не посмеешь, юнец, – сказал он.

– МОР.

Этот единственный слог был резок, словно удар хлыста, и в два раза более яростен.

– У нас был договор, – сказал Альберт, но в голосе его прозвучал комариный писк сомнения. – Было соглашение.

– Не со мной.

– Но соглашение было! Куда мы придем, если не будем чтить договоренности?

– Не знаю, куда приду я, – негромко сказал Мор. – НО ЗНАЮ, КУДА ОТПРАВИШЬСЯ ТЫ.

– Это несправедливо! – Теперь Альберт ныл.

– СПРАВЕДЛИВОСТИ НЕТ. ЕСТЬ ТОЛЬКО Я.

– Прекрати, – сказала Изабель. – Мор, не глупи. Здесь невозможно никого убить. И потом, ты ведь на самом деле не хочешь убивать Альберта.

– Здесь – нет. Но я могу отправить его назад, в обычный мир.

Альберт побледнел.

– Ты не посмеешь!

– Неужели? Я запросто переброшу тебя назад и там оставлю. Полагаю, там тебе отпущено не так уж много времени, я прав? Я ПРАВ?

– Не надо так разговаривать, – сказал Альберт, избегая смотреть ему в глаза. – Ты похож на хозяина, когда так разговариваешь.

– Я могу быть куда страшнее хозяина, – бесстрастно изрек Мор. – Изабель, сделай одолжение, сходи за биографией Альберта.

– Мор, мне правда кажется, что ты…

– МНЕ ПОВТОРИТЬ СВОЮ ПРОСЬБУ?

Она убежала, белая как полотно.

Сощурившись, Альберт скользнул глазами по мечу от острия до эфеса, уперся взглядом в Мора и улыбнулся кривой, безрадостной улыбкой.

– Ты не сможешь вечно это контролировать, – сказал он.

– Мне это и не нужно. Мне нужно контролировать это столько, сколько необходимо.

– Ты ведь понимаешь, что становишься сосудом? Чем дольше будет тянуться отсутствие хозяина, тем больше ты станешь походить на него. Только тебе придется хуже: ты будешь помнить, что значит быть человеком, и…

– А как насчет тебя? – взвился Мор. – Ты сам-то помнишь, что значит быть человеком? Если вернешься, сколько времени у тебя останется?

– Девяносто один день, три часа и пять минут, – без запинки ответил Альберт. – Я знал, что он у меня на хвосте, ясно тебе? Но здесь я в безопасности, а он не так уж плох. Порой и представить не могу, как бы он справлялся без меня.

– Действительно, во владениях Смерти никто не умирает. И ты этим доволен? – спросил Мор.

– Чтобы ты понимал: мне больше двух тысяч лет. Я уже прожил дольше всех.

Мор покачал головой.

– А вот и нет. Ты лишь оттянул неизбежное. Но жизни как таковой здесь нет. А здешнее время – обман. Оно нереально. Здесь нет перемен. Чем коротать вечность в здешних краях, я предпочел бы умереть и поглядеть, что будет дальше.

Альберт в задумчивости потеребил нос.