Янтарный телескоп

Золотая обезьяна попробовала протянуть руку и коснуться лапы снежной леопардихи.

Мужчина не проронил ни звука, и Стельмария не двигалась, по-прежнему глядя на госпожу Коултер.

— О, Азраэль, ну что же с нами будет? — снова повторила госпожа Коултер. — Это конец всему?

Он ничего не сказал.

Двигаясь, как сомнамбула, она встала, подняла рюкзак, валявшийся в углу комнаты, и полезла в него в поисках своего пистолета. Что она собиралась предпринять дальше, так никто и не узнал, потому что в эту минуту на лестнице раздались шаги, кто-то поднимался бегом.

Оба, мужчина и женщина, и оба деймона повернулись к дежурному, который вбежал и, задыхаясь, сообщил:

— Простите, мой лорд, но те два деймона… Их видели недалеко от восточных ворот, в облике котов. Часовой хотел поговорить с ними, впустить внутрь, но они не подходят ближе. Всего минуту назад или около того…

Лорд Азраэль выпрямился, преображённый. Все следы усталости мгновенно исчезли с его лица. Он вскочил на ноги и схватил пальто.

Не обращая на госпожу Коултер внимания, он набросил пальто на плечи и распорядился:

— Немедленно всё расскажите госпоже Оксентиэль. Передайте такой приказ: деймонам не угрожать, не пугать, силой не удерживать ни под каким видом. Любой, кто их увидит, вначале должен…

Но дальше госпожа Коултер ничего не услыхала, потому что он уже был на полпути вниз. Когда звук бегущих ног затих, осталось только слабое шипение нафтовой лампы, да завывания свирепого ветра за стеной.

Она встретилась взглядом со своим деймоном. Выражение глаз золотой обезьяны было так неуловимо, так сложно, как едва ли случалось прежде за все тридцать пять лет их жизни.

— Ну, и хорошо, — сказала она. — Другого пути я не вижу. Я думаю… Думаю нам…

И он сразу же понял, что госпожа Коултер имеет в виду. Он прыгнул ей на руки, они обнялись. Потом она разыскала своё пальто на меху, и они тихонько выскользнули из комнаты и поспешили вниз по темной лестнице.

Глава двадцать девять. Битва на равнине

Лире и Уиллу было ужасно трудно покидать этот райский уголок, где они спали прошлой ночью. Но им надо было найти деймонов и войти в темноту ещё раз. А сейчас после утомительных часов ползанья через мрачный туннель Лира склонялась над алетиометром уже двенадцатый раз, издавая всхлипывания, хныканья и вздохи, которые могли перерасти в рыдания, если были бы немного посильней. Уилл тоже чувствовал боль, зная, где находится его деймон. При мысли об утрате при каждом воспоминании в его память словно впивались острые крюки.

Устало Лира поворачивала колесики, все её мысли переместились в свинцовые стрелки прибора. От каждого из тридцати символов алетиометра множество значений вело вниз. Она обычно перемещала их так легко и уверенно, чувствовала свободу и ненадежность. Она держала связи между ними в её мыслях…. Это когда-то походило на бег или пение или рассказ истории: как что-то естественное. Сейчас же ей приходилось делать это с трудом, её хватка ослабевала. А она не должна потерпеть неудачу, иначе тогда все теряло бы смысл.

— Это недалеко, — сказала она в конце, — Там много всякой опасности, там битва, там есть….Но мы сейчас почти в нужном месте. Как раз в конце этого туннеля есть большая гладкая скала, по ней течет вода. Там можно будет вырезать выход.

Души, которые собирались сражаться, пылко устремились вперед. Она почувствовала Ли Скорби стоящего близко от неё.

— Лира, девочка, осталось недолго, — сказал он, — Когда ты увидишь старого медведя, скажи ему, что Ли вышел из борьбы. И когда битва закончится, будет время находить разнесенные ветром по миру атомы, которые были Хестерами. Моя мать в лучшем мире, и мои возлюбленные, все возлюбленные…Лира, дитя, когда все это кончится — отдохни, ты слышишь? Жизнь прекрасна, а смерть это конец.

Его голос постепенно стихал. Она хотела обнять его, но не смогла. Она только смотрела на его бледный силуэт, и душа видела страсть и блеск в её глазах, и брала силу от этого.

На плечах Лиры и Уилла находились два лилишпика. Их короткие жизни почти подходили к концу, каждый из них чувствовал окоченелость в своих ногах, и холод вокруг сердца. Они бы оба вернулись скоро в мир мертвых, на этот раз как души, но они поймали взгляд каждого из них и поклялись, что они останутся с Уиллом и Лирой так долго как они смогут, не говоря ни слова об их смерти.

Все выше и выше взбирались дети. Они не разговаривали. Они слышали резкое, прерывистое дыхание друг друга, они слышали их звуки шагов, они слышали как камешки падали позади них. Впереди них в полный рост, с трудом карабкалась гарпия. Её крылья тащились позади, а тихие и зловещие когти царапали склон.

Вскоре они услышали другой постоянный звук, кап-кап отзывался эхом в туннели. А затем увидели струйку бегущей воду.

— Здесь, — сказала Лира, протягивая руку вперед, чтобы дотронуться до пласта скалы преграждавшего их путь: гладкий, мокрый, холодный.

Она повернулась к гарпии.