Янтарный телескоп

Филип Пулман Янтарный телескоп

Глава один. Заколдованный сон

В затененной рододендронами долине, невдалеке от линии снегов, где плескался молочно-белый ручеёк талой воды, и где голуби и коноплянки летали промеж огромных сосен, находилась пещера, сверху скрытая нависающей скалой, а снизу — плотной тяжёлой листвой.

Лес наполняли звуки: ручей бежал по камням, ветер играл в сосновых иглах, жужжали насекомых, пели птицы, кричали древесные животные; а время от времени сильный порыв ветра заставлял ветки кедров или ёлок тереться друг о друга со стоном, похожим на звук виолончели.

Это было царство яркого, всегда пестрого солнечного света. Потоки лимонно-золотого сияния устремлялись к земле промеж колонн и озёр коричнево-зеленоватых теней, и всё это никогда не останавливалось, никогда не замирало в постоянстве плывущего тумана, который часто наползал на верхушки деревьев, окрашивал весь солнечный свет в жемчужно-серые тона и обволакивал каждую сосновую шишку влагой, которая сверкала и переливалась, когда туман исчезал. Иногда влажность в облаках оседала в мельчайшие капли чего-то среднего между дождем и туманом, которые скорее опускались вниз, нежели падали, тихо шелестя среди миллионов иголок.

У ручья была протоптана узкая тропинка, что вела от деревни (если так можно назвать кучку пастушеских хижин) у подножия долины, к полуразрушенному храму около ледника, где выцветшие шёлковые флаги полоскались на непрерывном ветру с вершин гор. У храма богобоязненные жители деревни оставляли подношения в виде ячменных лепёшек и высушенного чая. Над верхней частью долины свет, лёд и туман создавали странный эффект, окутывая долину бесконечными радугами.

Пещера находилась на некотором расстоянии над тропинкой. Много лет назад, святой человек обитал в ней, медитируя и предаваясь постам и молитвам, и место это почиталось в память о нём. Пещера была около десяти метров в глубину, с сухим полом: идеальное логово для медведя или волка, однако, единственными существами, обитавшими здесь на протяжении многих лет, были лишь птицы и летучие мыши.

И всё же, тот, кто сидел на корточках у входа, оглядывая окрестности чёрными глазами и настороженно прислушиваясь, не был ни птицей, ни летучей мышью.

Солнечный свет ярко освещал роскошный золотистый мех, а обезьяньи лапы поворачивали сосновую шишку, отколупывая чешуйки острыми пальцами в поисках сладких орешков.

За ним, там, куда едва достигал солнечный свет, миссис Коултер кипятила воду в маленькой кастрюльке на нафтовом примусе. Её деймон издал предупреждающее урчание, и миссис Коултер подняла глаза.

По лесной тропинке приближалась молоденькая деревенская девочка. Миссис Коултер знала её: Ама приносила ей еду уже несколько дней. Миссис Коултер, едва прибыв сюда, сообщила, что пришла для медитации и молитв, и что она дала обет никогда не говорить с мужчиной. Ама была единственной, чьи визиты она принимала.

Но в этот раз девочка пришла не одна. С ней был её отец, который ожидал на расстоянии, пока Ама поднималась к пещере.

Ама подошла ко входу в пещеру и поклонилась.

— Мой отец шлет меня с молитвами за ваше благополучие, — сказала она.

— Здравствуй, дитя, — кивнула миссис Коултер.

Девочка держала свёрток, завёрнутый в выцветшую хлопковую тряпицу. Она положила его к ногам миссис Коултер. Затем она протянула маленький букетик цветов (около дюжины анемонов) перевязанных хлопковой нитью, и начала говорить быстрым, нервным голосом. Миссис Коултер немного знала язык этих горцев, но не хотела давать им понять, насколько хорошо. Так что она улыбнулась и, жестом заставив девочку замолчать, показала на деймонов. Золотая обезьянка протянула свою маленькую чёрную лапку и деймон-бабочка Амы начал подлетать все ближе и ближе, пока не устроился на когтистом указательном пальце.

Обезьяна осторожно поднесла его к своему уху, и миссис Коултер ощутила маленький ручеёк понимания, втекавший в её разум, прояснявший слова девочки. Жители деревни были рады, что такая святая женщина, как она, поселилась в пещере, но появились слухи, что с ней есть кто-то ещё, кто-то опасный и могущественный.

Этого и опасались пастухи. Было ли то, другое существо, слугой миссис Коултер, или её хозяином? Не навлечет ли оно опасность? Почему оно вообще здесь? Как долго они тут пробудут? Ама передала ей все эти вопросы с большим количеством опасений.

По мере того, как миссис Коултер впитывала информацию через своего деймона, забавная мысль пришла ей в голову. Она могла сказать правду. Не всю, разумеется, но часть её. Однако, когда она заговорила, она убрала все следы смеха из своего голоса:

— Да, со мной есть ещё кое-кто. Но его не стоит бояться. Это моя дочь, и она под действием заклинания, которое погрузило её в сон. Мы пришли сюда, чтобы спрятаться от колдуна, который наложил на неё эти чары, а пока я стараюсь вылечить её и уберечь от вреда. Пойдём, посмотришь на неё, если хочешь.