Заметки летописца

Относительно натурфилософіи Гумбольдтъ какъ будто отказывается судить; говоритъ, что это поприще ему чуждо, что онъ даже далекъ отъ того, чтобы порицать эти стремленія; но вслдъ за тмъ судитъ ихъ весьма ршительно и порицаетъ весьма рзко. Нсколько разъ онъ оставляетъ даже нершеннымъ, возможна ли настоящая натурфилософія; но подъ конецъ, несмотря на оговорки и осторожныя фразы, говоритъ о ней, какъ о дл существующемъ и превосходно объясняетъ источники противорчій между нею и эмпиріею. Всякое противорчіе такого рода есть врный признакъ или того, что умозрніе пусто, несостоятельно, или того, что эмпирія преувеличиваетъ значеніе опыта, принимаетъ за доказанное то, что не доказано. А вдь это что значитъ? Значитъ, что къ опыту прибавляется къ фактамъ присоединятся гипотеза, идея, что нибудь `a priori. Слдовательно, эмпирики-натуралисты дйствуютъ въ этомъ случа также, какъ натурфилософы. Вся разница только въ томъ, что физики, химики и проч. длаютъ это безсознательно, а философы сознаютъ, что они длаютъ. Спрашивается, что же лучше? Вести ли дло съ яснымъ сознаніемъ, или же отрекаться и отплевываться отъ всякой философіи, и между тмъ безсознательно философствовать?

Что такое семинаристы?

Вопросъ весьма современный, сильно напрашивающійся на вниманіе и вызывающій на размышленіе. Если бы кто усумнился въ этомъ, то я могъ бы отвчать, какъ въ комедіи:

Не я сказалъ, другіе говорятъ.

Вотъ, напримръ, какъ начинается статья: «Нсколько словъ о семинарскомъ образованіи», явившаяся въ № 5 «Русскаго Встника»:

«Кто въ послдніе годы нсколько всматривался въ отношенія общества къ учащемуся юношеству, тотъ, безъ сомннія, замтилъ значительную перемну въ общественномъ мнніи. Въ то время, какъ мода на студентовъ университета такъ долго существовавшая, мало по малу слабетъ, семинаристы начинаютъ обращать на себя особенное вниманіе. Семинаристъ, существо до сихъ поръ презрнное, самое названіе котораго недавно еще было почто ругательствомъ въ образованномъ кружк, становится предметомъ любопытства, вниманія, наблюденія. Семинаристы вдругъ очутились въ положеніи какой-то досел невиданной зоологической особи, останавливающей на себ вниманіе ученыхъ и любопытныхъ».

Въ этихъ словахъ весьма много справедливаго. Прибавлю, что вопросъ поднятъ уже давно; объ немъ толковалось при выход сочиненій Добролюбова; было кое-что сказано, когда поднялось столько споровъ и разговоровъ изъ-за «Отцовъ и дтей» Тургенева. Тогда, мы помнимъ, «Русскій Встникъ» поставилъ на видъ читателямъ семинарское происхожденіе Базарова и давалъ этому важное значеніе. Объ семинаристахъ вообще было сказано такъ: «это та волнующаяся среда, которая со всхъ сторонъ приливаетъ къ нашему высшему сословію, группируется на его окраинахъ и просачивается въ него со всхъ сторонъ».

Но сколько нибудь правильнаго и яснаго развитія и разъясненія вопроса намъ еще приходится ожидать. Это самое, т. е. существованіе вопроса и отсутствіе его ршенія, я и хотлъ занести въ свои замтки. Статья «Русскаго Встника», изъ которой я сдлалъ выписку, содержитъ, къ сожалнію, только весьма блдныя и мелочныя замчанія даже въ отношеніи къ своему особенному предмету, въ семинарскому образованію. Она подписана: Семинаристъ.

Одинъ изъ знакомыхъ мн семинаристовъ, человкъ весьма ярко изображающій собою семинарскій типъ (надобно отдать имъ справедливость: они вс ярки, въ какой бы разновидности своего типа они не принадлежали), очень любитъ сравнивать вопросъ о семинаристахъ съ тмъ знаменитымъ вопросомъ, который былъ трактованъ Аббатомъ Сіэсомъ въ начал французской революціи: что такое третье сословіе? Сіэсъ, какъ извстно, ршилъ вопросъ такъ: оно есть все! Чмъ оно было до сихъ поръ? Ничмъ. Чего оно хочетъ? Стать чмъ нибудь.

Такъ точно слдуетъ, по мннію моего знакомаго, отвчать и на вопросъ: что такое семинаристы?

Не смотря на совершенную разнородность сравниваемыхъ предметовъ, въ этомъ сравненіи, какъ мн кажется, есть нкоторая тонкая мткость.

Нчто о легкомысліи