Представьте: иду я однажды проселком, ведущим к той загородной хижине, предвкушая очередные восемь часов за письменным столом, в полной изоляции от всего человечества, поднимаю взгляд и вижу в небе лицо! Не то чтоб действительно вижу, но знаю: лицо там, в вышине, причем вовсе не человеческое – скорее уж исполинская маска абсолютного зла. Теперь-то я сознаю – и, думаю, смутно осознал сразу же, – что причиной видения послужили многие месяцы одиночества, нехватки общения с людьми, сенсорной депривации как таковой, в чистом виде… словом, как бы там ни было, а отрицать явление этого лика казалось невозможным. Громадный, заполнивший добрую четверть небесного свода, пустые темные щели на месте глаз, стальной, неописуемо беспощадный, этот лик, что самое страшное, принадлежал Господу нашему, Богу!
Опомнившись, я тут же поехал в нашу церковь, в Епископальную Церковь Святого Колумбы[75], и рассказал обо всем приходскому священнику. Священник, придя к заключению, что я узрел лик самого Сатаны, посоветовал принять миропомазание – нет, не Последнее помазание, всего лишь Врачующее. Увы, его средство не помогло. Стальной лик упорно маячил в небе, взирал на меня, идущего к хижине, каждый день.