Вспомни всех

– Если останавливаться на физиологических особенностях, то для женщины в подобном формате, может сгодиться выкручивание молочных желёз. Конечно, эта боль будет не такая, как раздавление мошонки у мужика, однако здесь включается в работу, также и психологический метод. Женщина, даже еврейская, подвержена повышенной эмоциональности, и если в присутствии незнакомых мужчин, оголить ей грудь – сработает рефлекс, так называемого социального давления. И пока еврейская женщина, будет шокирована своим неожиданным… гхм, позором, вы быстро накидываете на её груди специальную верёвочную петлю и начинаете затягивать, пока цвет сисек не станет кроваво красным. Впрочем, до этого доходит редко, чаще всего еврейские женщины ломаются гораздо быстрее.

Этот метод применим к молодым еврейкам, стоит учитывать, что старые еврейки – менее стыдливые и меньше реагируют на боль. Хотя старыми, наша служба заниматься, скорее всего, не будет. Евреи, достигшие возраста шестидесяти и старше, – заведомо непригодны для работы, их следует немедленно отправлять на мыловаренный завод в качестве основного сырья.

Герр Профессор продолжал:

– Вам также, необходимо изучить основные психологические приёмы по работе в местах умерщвления евреев. Вы должны учитывать, что их численность будет всегда во много раз превышать численность служителей лагеря. Поэтому вам необходимо держать их в постоянном страхе. Для этого вполне сгодятся показательные казни и избиения.

Вы должны всегда оставлять немного надежды для евреев. Если все они решат, что надежды нет, что избавления нет, и не будет, что все они неизбежно будут уничтожены, – вы можете оказаться в затруднительном положении. Животные, загнанные в угол, склонны к отчаянному сопротивлению, поэтому основная масса евреев на вверенной вам территории, должна искренне верить в то, что их когда-нибудь отпустят.

Профессор продолжал красочно передавать знания. Кадеты старательно записывали.

– Ещё один немаловажный фактор, запомните его: когда комендант лагеря принимает решение о ликвидации большой группы евреев, вам необходимо как можно тщательнее это скрыть. Евреи не должны знать, что их ведут на бойню. Мы придумали отличный метод, позволяющий убедить их идти на смерть добровольно. Всё просто: говорите группе, что у них банный день, заводите в специально оборудованную душевую. Перед входом они раздеваются догола и получают, каждый по куску мыла. Вы запускаете их в душ и отдаёте команду приготовиться к водным процедурам.

Профессор перевёл дух и закончил.

– После этого, двери снаружи тщательно запираются, а через лейки душевых, в помещение с евреями запускается быстродействующий отравляющий газ…

Подобного рода «лекции», Ганс и его сокурсники слушали ежедневно. Во всех этих ребятах развивали их самые гадкие потаённые качества. В них выявляли предрасположенность к садизму и жестокости. Эти ужасные наклонности тщательно культивировались и доводились до наивысшего своего проявления. Если в ком-то из ребят обнаруживалась склонность к сочувствию, или жалости – такую склонность «вырубали под корень».

Их воспитывали в духе слепой любви и доверия к фюреру. Внушали, что евреи и коммунисты заслуживают смерти и уничтожения. Это они сделали жизнь в их Германии невозможной. Евреи забирали у них работу, угнетали нацию, заселяли территорию. Жили, эксплуатировали, крали немецкие святыни. А коммунисты… Кто они, как не еврейские марионетки?

Ганса и остальных готовили к жестокому уничтожению людей. Их готовили к тому, что позднее в истории, назовут Холокостом.

***

Фриц предупредительно поставил перед Вильгельмом кружку с пивом.

– Итак, друг мой, думаю, что я готов буду помочь тебе. Ты знаешь, мой отец как раз работает в нужном отделе рейха. Твой юный возраст, я полагаю, не станет помехой, если ты решишься пойти учиться в кадетский корпус.

Голубоглазый блондин с шапкой светлых волос, слушал Фрица, с подобострастием разинув рот. Он залпом выпил кружку пива и сказал:

– Я буду счастлив, если ты поможешь мне, Фриц, ты мой единственный друг. Пойми, я не могу больше жить с родителями! Они не видят всей картины, они не посещают партийных собраний! Они… мне даже стыдно об этом говорить, но похоже, что они… не уважают фюрера!

Фриц зацокал языком и покачал головой.

– Что ты, друг мой, думаю, ты преувеличиваешь. Ведь если это так, твои родители могут быть подвержены допросу. Ты ведь понимаешь? Не стоит спешить с обвинениями, – не дал он Вильгельму, себя прервать, – я предлагаю тебе пока ограничиться тем, что уйти от них и поступить в корпус. Позже, тщательно всё обдумав, ты сможешь принять взвешенное решение…

***

– Господин оберштурмбанфюрер, к вам сын с молодым человеком, – сообщил адъютант.

– Да-да, я свободен, пусть заходят, – ответил Рихард.

Он быстро открыл гроссбух на столе и сделал несколько пометок.

Дверь открылась.

– Здравствуй, отец, разреши представить тебе моего друга Вильгельма.

– Хайль Гитлер! – пролаял новобранец.

Краков. 1940 год