Вспомни всех

Франсуа учтиво поклонился.

– Я всегда с удовольствием послушаю вашего совета, сэр. Вы же знаете – это честь для меня!

Барон откинулся на спинку шезлонга и задумчиво уставился на лебедей.

– А всё-таки, интересная штука жизнь… Мне скоро семьдесят, я один из самых богатых людей этого мира. Я в буквальном смысле, участвую в управлении судьбами большинства людей планеты и я всё равно умру… Как бы я ни ухаживал за своим здоровьем, как бы ни старался отдалить этот момент, но рано или поздно это случится. И что тогда, Франсуа?

Его собеседник почтительно молчал.

– Конечно, – продолжал барон, – я позаботился о будущем моей семьи. Я знаю, что мой сын будет продолжать действовать по плану. Потом, возможно, будут внесены корректировки по ходу процесса, но смысл будет всегда оставаться одним и тем же. Мы будем делать всё для того, чтобы управление миром оставалось в наших руках. Наши партнёры заинтересованы ровно в том же. Власть – вот что главное.

Десятки миллионов жизней унесла мировая война. Все эти люди умерли лишь для того, чтобы мы продолжали находиться на вершине пищевой цепочки. Их потомки никогда не узнают об истинных целях всех этих войн. Они будут продолжать винить своих новых гитлеров, не понимая, что подобные вожди, это всего лишь марионетки. Марионетки, которые зачастую, даже сами не догадываются о том, что выполняют функцию, заложенную в них истинными игроками этой крупной и сложной игры…

Барон умолк и, казалось, забыл о присутствии своего собеседника.

Франсуа молча смотрел на лебедей. Он знал правила Игры, о которой упомянул хозяин. Знал всё и об её сути, и о своей роли в ней. Так же как и Гитлер, он был всего лишь фигурой. Незаметной и невидимой на общем фоне, но гораздо более значительной, чем любой всемирно известный диктатор.

Но сейчас Франсуа был никем, потому что рядом с ним сидел один из тех, кто это Игру создал.

– Знаешь, я вот всё думаю, – нарушил тишину барон, – мы ведь так и не знаем, что же там… за чертой. Да, наиболее вероятным все мы считаем цикл перерождения, потому как в основе всего живого и неживого в мире, лежит круговорот. Но… всё же, мы не можем быть до конца в этом уверены. Да и потом, даже если это и так… Если после этой жизни наступит следующая, кем мы в ней будем? Вдруг я буду рождён в семье бедняков? Вдруг, в следующей своей жизни я стану простым солдатом, который будет одним из миллиардов других, ничего не значащих ничтожеств? Вдруг, я буду рождён инвалидом? Вдруг, я буду негром в семье людоедов?

В голосе барона послышалось волнение.

– Я не могу. Не могу спокойно думать лишь об одной вещи. Об этом! Я не могу принять факт, что моя смерть мне не подвластна, что я перестану контролировать всё! Я не могу это принять и в этом моя единственная слабость! Что там? Что там будет, Франсуа? Что ты думаешь об этом? Что?

Франсуа задумчиво покачал головой.

– Я не знаю, господин барон. Не знаю.