Всё, чего я не помню

Мы повесили трубки. И тут же все мое тело как будто зачесалось, разговор вышел слишком коротким, а я столько всего хотела рассказать. Перезвонила. Он не ответил. Через десять минут перезвонил сам. Я выждала пять, шесть, семь секунд и взяла трубку. Это был обычный разговор, мы болтали о том, что все еще холодно, что у него так и осталось мое худи с первого свидания, как сложно найти идеальное худи, с двойным слоем ткани в капюшоне и не слишком мешковатыми карманами, а потом перешли к тому, какие вещи покупали за бешеные деньги, но никогда не носили, и я не знаю, что случилось, но через два часа телефон подал знак, что аккумулятор скоро сядет, а мое ухо стало губчато-влажным, прямо как в детстве, когда валяешься перед теликом и треплешься по обычному телефону, и хотя мы не обсуждали ничего особенного, мы как будто могли говорить о самых поверхностных и элементарных вещах, и они тоже приобретали вес и ценность. Иногда наши разговоры, наше времяпрепровождение, наши отношения напоминали мне сахар, быстрый источник энергии, сразу проникающей в кровь. В конце Самуэль сказал:

– Кстати, еще кое-что.

– Что?

– Помнишь, я рассказывал о моей бабушке? Ей вроде дали место в пансионате для пожилых. Через несколько недель она туда переедет, и ее дом будет пуст. Родня хочет сначала удостовериться, что ей понравится на новом месте, а потом уже думать о продаже дома. И если я хорошо знаю собственную семью, на это уйдет не меньше полугода.

– Ясно, – ответила я, не понимая, к чему он клонит.

– Так что ты скажешь?

– В смысле?

– Если знаешь кого-то, кому срочно нужно жилье, только скажи. Может, той Зайнаб?

Я ответила, что подумаю. Мы попрощались. Не то чтобы вокруг не было людей, которые нуждались в помощи, да город просто кишел отчаявшимися: студентами, людьми без документов, бедными, бездомными, и все они искали крышу над головой. Вопрос был скорее в том, кому я это предложу, и насколько дом защищен от посторонних глаз и соседей, названивающих в полицию. Я решила связаться с Зайнаб и Нихад. Но для начала хотела увидеть дом.

* * *

Однажды Самуэль пришел домой и предложил сходить куда-нибудь вместе. Мы двинули в «Спайси Хауз». Пили пиво, ели орешки. Я рассказал, что на работе стало очень мало рабочих часов и я начал искать другие способы заработка.

– Например, какие? – спросил Самуэль.

– Любые. Администратор в гостинице. Монтер изоляционных кабелей. Или строительных лесов.

– Уже есть хорошие новости?

– Пока жду ответа.

Самуэль рассказал, как у него дела с Лайде. Сказал, что влюблен, и это самое грандиозное чувство, которое он переживал в своей жизни, но он не очень-то мог объяснить, что именно делало Лайде такой особенной. Вытянутая фигура, волосатые подмышки, сморщенное лицо или маленькая грудь? – гадал я, но промолчал.

– К тому же у нее офигенный музыкальный вкус. Она обожает Эрику Баду, Лорин Хилл и Ди Энджело. Прямо как я.

– И вы все еще без ума друг от друга? Все так же идеально, как и вначале?

– Угу. То есть. Не знаю. Кое-что начало всплывать. Но так ведь всегда бывает?

– Например, что?

– У нас абсолютно разные политические взгляды. И еще она бывает ревнива.

* * *

Мы встретились на железнодорожной станции. Рядом взрывали старый дом, мужчины в желтых шлемах говорили по рации, огромные машины с грохотом продирались сквозь асфальт, кругом пыль, нам приходилось кричать, чтобы расслышать друг друга. Посреди этого хаоса Самуэль показал на кирпичное здание и прокричал:

– Там библиотека.

Мы направились вдоль по улице, грохот становился тише, мы прошли индийский ресторан, секонд-хенд, видеопрокат и агентство недвижимости.

– Вон там очень уютное кафе, – сказал Самуэль и показал на кондитерскую. – Чуть ли не с пятидесятых годов. Хозяина зовут Август.

Мы шли дальше, мимо китайского ресторана, кебабной, заброшенной автозаправки, рядом с которой за забором из колючей проволоки валялись ржавые покрышки и пустые автоматы с газировкой.

– Там раньше был магазин велосипедов, – сказал Самуэль. – Но он закрылся несколько лет назад.

До дома от станции было десять минут, и только когда мы подошли к почтовому ящику (Самуэль забрал почту) и свернули на дорожку к дому (которая была завалена ветками, пластиковыми игрушками, велосипедными запчастями, садовым инструментом и гнилыми яблоками), я поняла, что его бабушка все еще там живет. Не знаю, с чего я взяла, что она уже переехала, но когда мы позвонили в дверь, она-то нам и открыла, сделала пару шагов назад и прокричала:

– Наконец-то! Самое время, сказал часовщик директору!

* * *

Самуэль рассказал, что они пошли гулять, купили мороженое, но забыли взять салфетки, и Самуэль забежал в какое-то кафе и спросил, можно ли взять несколько салфеток. А потом в дверях столкнулся с подругами своей бывшей. Когда он вернулся, Лайде была в ярости, потому что ей пришлось так долго ждать.

– Симпатичные?

– Кто?

– Девушки, с которыми ты говорил.

– Вполне. Но мы же говорили всего пару минут. Максимум пять.

* * *