Возвращение короля

Наконец измученный заботами Сэм уснул, отложив решение на утро: больше он ничего не мог сделать. Сон мучительно мешался с явью. Сэму виделись огоньки, похожие на жадные глаза, и ползущие темные фигуры, слышались голоса диких зверей и страшные крики пытаемых, и он вскидывался, чтобы встретить только черную пустоту вокруг. Лишь однажды, когда хоббит вскочил, дико озираясь, ему показалось, что он все еще видит бледные огоньки, похожие на глаза – но скоро они замигали и исчезли.

Ненавистная ночь уходила медленно и неохотно. Сменивший ее день был тусклым – здесь, вблизи Горы, воздух пропитался дымом, а от Башни Тьмы расползалась Тень, которой окутывался Саурон. Фродо лежал навзничь, не шевелясь. Сэм постоял рядом, не в силах заговорить, но зная, что слово за ним: он должен был заставить хозяина напрячь волю для нового усилия. Наконец, наклонившись и погладив Фродо по лбу, Сэм проговорил ему на ухо:

— Проснитесь, хозяин. Пора в дорогу.

Фродо, словно разбуженный внезапным ударом колокола, живо вскочил и посмотрел на юг. Но, увидев Гору и окружающую ее пустыню, вновь скис.

— Мне не сдюжить, Сэм, — сказал он. — Это такая тяжесть, такая тяжесть...

Сэм заранее знал, что слова будут напрасны и лишь ухудшат положение, но от жалости не сумел сдержаться. — Тогда позвольте мне понести его, мастер Фродо, — сказал он. — Вы знаете, что я сделаю это с радостью, пока у меня есть силы.

В глазах Фродо вспыхнуло исступление. — Уходи! Не трогай меня! — закричал он. — Оно мое, вот что! Убирайся! — Его рука потянулась к мечу. И сразу же тон Фродо изменился. — Нет, нет, Сэм, — сказал хоббит печально. — Ты должен понять. Это мое бремя, и никто другой не может нести его. Да к тому же теперь слишком поздно, Сэм, дружище. Ты уже не можешь помочь мне этим. Я почти в его власти. Я не могу отдать его, а если ты попытаешься его отобрать, я сойду с ума.

Сэм кивнул. — Понятно, — сказал он. — Но можно сделать кое-что другое. Почему бы не облегчить нашу ношу? Мы теперь идем прямо туда, — он указал на Гору. — И незачем тащить с собой то, что уже не понадобится.

Фродо снова посмотрел на Гору. — Да, — сказал он, — нам немногое понадобится на этом пути. А в конце его – вообще ничего. — Подняв оркский щит, хоббит отшвырнул его в сторону. Следом полетел и шлем. Сняв серый плащ, Фродо развязал тяжелый пояс и дал ему упасть на землю, а вместе с ним – мечу в ножнах. Обрывки черного плаща он сорвал с себя и разбросал.

— Вот так! Я больше не орк, — воскликнул он, — и не возьму в руки оружия, ни достойного, ни подлого. Пусть поймают меня, если смогут!

Сэм последовал примеру хозяина: он отложил в сторону оркское снаряжение и вытащил из своего мешка все вещи. Каждая из них была ему дорога уже тем, что он принес ее так далеко и с таким трудом. Труднее всего оказалось расстаться с кухонной утварью. При мысли, что ее нужно бросить, у Сэма на глазах показались слезы.

— Помните того кролика, мастер Фродо? — спросил он. — И наш обед на теплом взгорье в стране воеводы Фарамира в тот день, когда я увидел олифонта?

— Боюсь, что нет, Сэм, — ответил Фродо. — Вернее, я знаю, что все это было, но не могу представить. У меня в памяти не осталось ни вкуса пищи, ни шума ветра, ни луны или звезд, ни воспоминания о траве или цветах. Я наг во тьме, Сэм, и между мной и огненным колесом нет никакой преграды. Я вижу его даже наяву, с открытыми глазами, и все остальное блекнет.

Сэм подошел к хозяину и поцеловал ему руку. — Тогда чем быстрее мы избавимся от него, тем быстрее отдохнем, — вымолвил он, запинаясь, не в силах подобрать лучших слов. «Разговорами ему не поможешь, — бормотал хоббит себе под нос, собирая вещи, которые они решили оставить. Сэм не хотел, чтобы они лежали в этой пустыне, бросаясь в глаза всякому прохожему. — Похоже, Вонючка подобрал ту оркскую кольчугу, но уж меча он не получит. И я не позволю ему пакостить мои кастрюли!» — С этими словами он отнес все свои пожитки к одной из множества зияющих трещин, избороздивших землю, и сбросил их туда. Звон его драгоценных кастрюль, летящих во тьму, показался Сэму похоронным звоном.

Сэм вернулся к Фродо, отрезал кусок эльфийской веревки, сделал из нее пояс для хозяина и крепко обвязал вокруг его талии серый плащ. Остаток веревки он аккуратно свернул и убрал в мешок. Кроме нее он сохранил лишь остатки дорожного хлеба и фляжку. На поясе у Сэма висел Жало. А на груди, спрятанный в кармане, покоились фиал Галадриели и шкатулочка, подаренная эльфийской владычицей лично Сэму.