Возвращение короля

И вот наконец хоббиты пошли прямо к Горе, больше не думая о том, чтобы прятаться, борясь с усталостью и устремляя слабеющую волю лишь на одно: идти. В тот тусклый, хмурый день мало кто мог бы заметить их даже в этом краю бдительности, разве что оказавшись совсем близко. Из всех слуг Повелителя Тьмы лишь назгулы могли бы предупредить его о той опасности, что, маленькая, но неукротимая, подбиралась к самому сердцу его охраняемого королевства. Но назгулы и их черные крылатые скакуны были заняты другим: собравшись далеко оттуда, они следили за продвижением полководцев Запада, и туда же была устремлена мысль Башни Тьмы.

В тот день Сэму показалось, что хозяин обрел новые силы, большие, чем объясняло бы избавление от лишнего груза. Поначалу хоббиты прошли дальше и быстрее, чем Сэм рассчитывал накануне. Земля была неровной и враждебной, и все же они заметно продвинулись, и Гора виднелась все ближе. Но на исходе дня, когда тусклый свет вдруг стал быстро меркнуть, Фродо снова ссутулился и начал спотыкаться, как будто дневной переход истощил его последние силы.

На последнем привале он опустился на землю, сказал: «Я хочу пить, Сэм», — и умолк. Сэм дал ему глоток воды; остался один, последний. Сам он пить не стал, и когда над ними сомкнулась новая мордорская ночь, мысли Сэма невольно обратились к воде, и каждый ручеек, каждый ключ, каждая речка, которые хоббит повидал за свою жизнь в зеленой тени ивняка или сверкающими на солнце, зажурчали и заструились перед его невидящими глазами, причиняя невыносимые муки. Он почувствовал пальцами ног холодный ил – он шлепал по Приреченскому пруду вместе с Джолли Коттоном, Томом Нибсом и их сестрой Рози. «Нет, это было много лет назад, — вздохнул хоббит, — и далеко отсюда. Путь домой, если он вообще есть, проходит через Гору».

Он не мог уснуть и продолжал спорить с самим собой. «Что ж, мы сделали больше, чем ты надеялся, — твердо заявил он. — Начало, как ни крути, доброе. Небось успели до привала пройти половину дороги. Еще денек, и порядок». — Тут хоббит умолк.

— Не валяй дурака, Сэм Гэмджи, — услышал он собственный голос. — Хозяин, если вообще сможет шелохнуться, не сможет еще целый день идти так, как сегодня. Да и ты долго не протянешь, если будешь отдавать ему всю воду и почти всю еду.

— Я могу пройти еще ого-го сколько – и пройду.

— Куда это?

— К Горе, конечно.

— Но что потом, Сэм Гэмджи, что потом? Что ты будешь делать, оказавшись там? Сам он ничего не сможет.

К своему испугу, Сэм понял, что на это ему нечего ответить. Он очень смутно представлял себе, что же дальше. Фродо не часто говорил с ним о своем поручении, и Сэм лишь в общих чертах представлял, что Кольцо каким-то образом нужно бросить в огонь. «Расселины Судьбы, — пробормотал он, вспомнив старика. — Да, хозяин-то знает, как найти их, а я нет».

— Вот то-то! — пришел ответ. — Все совершенно напрасно. Он сам так сказал. Дурак ты, что в надежде плетешься вперед. Не будь ты таким упрямым, ты давным-давно мог бы лечь и заснуть. Но ты все равно умрешь, быть может, страшной смертью. Да ложись хоть сейчас – от этого ничего не изменится. Все равно ты никогда не поднимешься на вершину.

— Поднимусь, если брошу все, кроме своих костей, — сказал Сэм. — И понесу мастера Фродо, пусть это сломает мне спину и разобьет сердце. Поэтому хватит спорить!

В этот миг Сэм почувствовал, что земля под ним задрожала, и услышал отдаленные раскаты грома, словно бы запертого под землей. В облаках мелькнула и погасла вспышка красного пламени.

Горе тоже не спалось.

Начинался последний этап пути к Ородруину, и он оказался невыносимой пыткой – Сэм никогда бы не подумал, что способен вынести такое. Все тело у хоббита болело, а во рту так пересохло, что он не мог проглотить ни кусочка. Было по-прежнему темно и не только из-за дымов Горы: казалось, надвигается гроза, в черном небе на юго-востоке сверкали молнии. Но хуже всего оказался воздух, насыщенный ядовитыми испарениями: дышать стало трудно и больно, на хоббитов накатывала дурнота, и они спотыкались и часто падали. И все же, не сломленные, они брели вперед.

Гора неуклонно приближалась, и наконец, подняв отяжелевшие головы, хоббиты увидели: нависая над ними, она заполняла все поле зрения – огромная груда пепла, шлака и обгоревшего камня, из которой к облакам поднимался большой узкий конус. Прежде чем дневной сумрак сменила настоящая ночь, Сэм и Фродо где ползком, где спотыкаясь добрели до самого подножия горы.

Фродо со стоном бросился на землю. Сэм сел рядом. К своему удивлению, он обнаружил, что, несмотря на усталость, ему полегчало. Голова оставалась ясной. Внутренние споры больше не беспокоили его. Он уже знал все доводы отчаяния и не прислушивался к ним. Он решился, и только смерть могла сломить эту решимость. Сэм больше не испытывал ни желания, ни потребности выспаться – скорее, напротив. Он знал, что весь риск, все пережитые опасности вот-вот достигнут апогея: следующий день станет судьбоносным, днем последнего усилия или гибели.