Возвращение короля

— Что касается меня, то я их не заметил, — вмешался Гимли, — ибо тогда мы наконец-то дождались нешуточной битвы. Там, у Пеларгира, стоял главный флот Умбара – пятьдесят больших кораблей и без счета мелких судов. И многие из тех, кого мы преследовали, достигли гавани раньше нас и принесли с собой свой страх, и не один большой корабль снялся с якоря, ища спасения выше по Реке или на дальнем берегу. Но прижатые к кромке воды харадримы сопротивлялись отчаянно и яростно и, глядя на нас, смеялись: их еще оставалось очень много.

Но Арагорн остановился и громко крикнул: «Теперь вперед! Именем Черного камня призываю вас!» И вдруг призрачное войско, словно серый прибой, наконец хлынуло вперед, сметая все на своем пути. Я слышал слабые крики, неясный голос рогов и ропот бесчисленных далеких голосов – словно эхо давно забытой битвы Темных Лет. Сверкали бледные мечи. Но я не узнал, способны ли они еще разить: мертвым не нужно было иное оружие, кроме страха. Никто не смел противостоять им.

Они взобрались на каждый корабль, вытащенный на берег, прошли по воде и на те, что стояли на якоре, и моряки, обезумев от ужаса, прыгали за борт, кроме рабов, прикованных к веслам. Мы безжалостно мчались среди бегущих врагов, топча их, как листья, пока не прискакали на берег. И тут Арагорн послал на каждый из оставшихся больших кораблей по одному дунадану, и те успокоили пленников на борту, и сказали им, что они свободны и не должны бояться.

Еще прежде, чем завершился этот мглистый день, не осталось никого, кто сопротивлялся бы нам: одни бежали, надеясь пешком добраться до родных южных земель, другие утонули. Как странно и удивительно, подумалось мне, что этих слуг Мордора победил страх перед призраками, тьмой и смертью. Собственное оружие обратилось против них.

— И впрямь странно, — согласился Леголас. — В тот час я посмотрел на Арагорна и подумал, сколь ужасным и великим повелителем он мог бы стать, если бы взял себе Кольцо. Не зря Мордор боится его. Но он благородней, чем способен представить себе Саурон: разве он не из детей Лютиен? Никогда не пресечется этот род, хотя бы прошли бесчисленные годы.

— Такие предсказания не в ведении гномов, — сказал Гимли. — Но Арагорн был поистине могуч в тот день. Смотрите! весь черный флот оказался в его руках. Странник выбрал самый большой корабль, и взошел на борт, и приказал трубить в захваченные у врага трубы, и войско призраков отступило на берег. Там оно и стояло в молчании, едва видимое, лишь в глазах мертвецов отражалось красное пламя горевших кораблей. И Арагорн громко крикнул Мертвецам:

«Слушайте слово потомка Исильдура! Вы сдержали клятву! Возвращайтесь и более не тревожьте долины! Уходите и обретите покой!»

И тогда Король Мертвых вышел перед войском, сломал свое копье и бросил обломки наземь. Потом он низко поклонился и пошел прочь, и все войско призраков исчезло, как туман, разогнанный неожиданным порывом ветра, и мне показалось, что я проснулся.

В ту ночь мы отдыхали, а все остальные трудились. Ибо множество пленников и рабов – гондорцев, захваченных при набегах, – получили свободу, а вскоре собралось и без счету народа из Лебеннина и Этира и прибыл со своими всадниками Ангбор из Ламедона. Теперь, когда страх перед мертвецами исчез, они пришли помочь нам и взглянуть на потомка Исильдура: слух о нем распространялся повсюду, как огонь в ночи.

Вот почти вся наша история. Ибо за вечер и ночь снарядили много кораблей, и утром флот выступил. Теперь это кажется далеким прошлым, а ведь случилось все только вчера утром, на шестой день после нашего отъезда из Дунхарроу. Но Арагорна по-прежнему подгонял страх опоздать.

«От Пеларгира до причалов Харлонда сорок две лиги, — сказал он. — Но мы должны прибыть к Харлонду завтра или не прибыть совсем».

На веслах сидели теперь свободные люди, и гребли они ожесточенно, но все же мы плыли по Великой Реке медленно, так как шли против течения, и хотя течение на юге не быстрое, нам не помогал ветер. Я бы приуныл, несмотря на победу в гавани, но Леголас внезапно рассмеялся.

«Выше бороду, сын Дюрина! — сказал он. — Ведь сказано: надежда частенько приходит, когда кажется, что все пропало». Но он не сказал, какую надежду разглядел вдали. И когда пришла ночь, она пуще прежнего сгустила тьму и наши сердца воспламенились: далеко на севере, под облаками мы увидели багряный отблеск, и Арагорн сказал: «Горит Минас-Тирит!»

Но в полночь наши надежды возродились. Опытные моряки из Этира, глядя на юг, заговорили о перемене погоды, которую принесет свежий ветер с моря. На рассвете мы подняли паруса и пошли быстрее. И так – вы это уже знаете – в третьем часу утра, развернув большое боевое знамя, прибыли в Минас-Тирит. То был великий день и великий час, что бы нас ни ожидало впоследствии.

— Будь что будет, ничто не умалит великих деяний, — подхватил Леголас. — Великим подвигом было пройти по Тропам Мертвых, но впереди нас ждут еще более великие дела, хотя, быть может, в Гондоре не останется никого, чтобы воспеть их в грядущие дни.