Возвращение короля

— Денетор ушел к Усыпальницам, — объяснил Пиппин, — и забрал с собой Фарамира, и сказал, что все мы сгорим, но он не будет ждать, а потому надо сложить погребальный костер и сжечь и его и Фарамира. И послал людей за дровами и маслом. Я сказал Берегонду, но боюсь, он не решится оставить пост: он на страже. Да и что он может сделать? — Закончив рассказ, Пиппин дрожащими пальцами коснулся колена Гэндальфа. — Вы же можете спасти Фарамира?

— Возможно, — отозвался Гэндальф, — но если я это сделаю, боюсь, тогда умрут другие. Но так как никто другой не в силах ему помочь, придется идти мне. Однако это возымеет горькие и страшные последствия. Врагу хватило силы нанести удар даже в сердце нашей крепости, ибо это его работа.

Приняв решение, чародей не стал медлить: подхватив Пиппина, он посадил его перед собой и развернул Обгоняющего Тень. Они помчались вверх по извилистым улицам Минас-Тирита, а позади слышался гул войны. Повсюду люди, очнувшись от отчаяния и страха, потрясали оружием и кричали: «Рохан пришел!» Собирались отряды, звучали приказы; многие устремились вниз, к Воротам.

Им встретился князь Имрахиль. Он окликнул: — Куда теперь, Митрандир? Рохирримы сражаются на полях Гондора! Мы должны собрать все силы.

— Вам потребуются все и каждый, — ответил Гэндальф. — Торопитесь. Я приду, когда смогу. Но у меня есть неотложное дело к повелителю Денетору. Примите командование в отсутствие повелителя!

Гэндальф с Пиппином двинулись дальше. Близ цитадели им в лицо дохнул ветер, и в небе далеко на юге они увидели свет утра. Но в том было мало надежды: они не знали, что за опасность ждет впереди, и боялись опоздать.

— Тьма рассеивается, — сказал Гэндальф, — но она еще тяжелым покровом лежит над Городом.

У входа в цитадель они не увидели часового. — Значит, Берегонд ушел, — с надеждой сказал Пиппин. Они повернули и заторопились по дороге к Закрытой Двери. Та была широко распахнута, перед ней лежал привратник. Он был мертв, ключ от дверей исчез.

— Козни Врага! — сказал Гэндальф. — Он любит посеять вражду между друзьями. — Чародей спешился и попросил Обгоняющего Тень вернуться в конюшню. — Мы с тобой, друг мой, давно помчались бы на битву, — сказал он, — но меня отвлекают иные дела. И все же, если я позову, не медли!

Они прошли в дверь и спустились по извилистой дороге. Свет прибывал, высокие колонны и резные фигуры по сторонам дороги уходили назад, как серые призраки.

Неожиданно тишину нарушили крики и звон мечей внизу – подобные звуки не оглашали это священное место с основания Города. Наконец хоббит и чародей пришли на Рат-Динен и заторопились к усыпальнице Наместников, чей величественный купол возвышался во мраке.

— Стойте! Стойте! — крикнул Гэндальф, взбегая по каменным ступеням у входа. — Довольно безумствовать!

Ибо там с мечами и факелами в руках были слуги Денетора, а на площадке у верхней ступени лестницы стоял один Берегонд, в черно-серебряном гвардейском мундире: он оборонял дверь. Двое слуг уже пали от его меча, окрасив ступени своей кровью. Прочие проклинали гвардейца, называя беззаконником и предателем.

Рванувшись вперед, Гэндальф и Пиппин услышали донесшийся из усыпальницы голос Денетора: «Скорее, скорее! Исполните мой приказ! Убейте изменника! Или я должен сделать это сам?» Дверь, которую Берегонд придерживал левой рукой, распахнулась. За ней стоял повелитель Гондора, высокий и свирепый. Глаза его горели, а в руках сверкал обнаженный меч.

Но Гэндальф взбежал по ступеням, и люди расступились перед ним, закрывая глаза: появление чародея был подобен пришествию белого света во тьму, и шел он с великим гневом. Гэндальф вскинул руку, и меч, как от удара, вылетел из руки Денетора и упал в сумрак усыпальницы за спиной наместника, а сам Денетор отступил перед Гэндальфом, словно в великом изумлении.

— В чем дело, повелитель? — спросил чародей. — Усыпальницы не место для живых. И почему люди сражаются здесь, в священном месте, когда у Ворот кипит битва? Или Враг проник уже и на Рат-Динен?

— С каких это пор повелитель Гондора должен держать ответ перед тобой? — ответил Денетор. — Неужто я не волен распоряжаться собственными слугами?

— Вольны, — сказал Гэндальф. — Прочим же не возбраняется противиться вашей воле, когда та обращается к безумию и злу. Где ваш сын Фарамир?

— Лежит внутри, — ответил Денетор, — и горит, уже горит. Они поселили огонь в его плоти. Но скоро все сгорит. Запад погиб. Все погибнет в великом пожаре, все пойдет прахом. Прах! Прах и дым развеет ветер!