Возвращение короля

— Чтобы развязать войну, мастер, довольно и одного враждующего, — ответила Эовин. — И те, у кого нет мечей, тоже могут принять смерть от клинка. Неужто вы хотели бы, чтобы гондорцы собирали лишь травы для вас, когда Повелитель Тьмы собирает войско? И не всегда хорошо исцелить плоть. Так же, как не всегда плохо принять смерть в бою, пусть и в жестоких муках. Если бы мне было позволено, в этот мрачный час я выбрала бы второе.

Главный лекарь посмотрел на девушку: высокая, стояла она перед ним, глаза на белом лице ярко горели, кулаки сжались, когда она повернулась и посмотрела через открытое окно на восток. Он вздохнул и покачал головой. Помолчав, Эовин снова повернулась к нему.

— Разве здесь нечего делать? — спросила она. — Кто распоряжается в городе?

— Не знаю точно, — ответил лекарь. — Меня это не касается. У роханских всадников есть воевода, а гондорцами, как я слышал, командует благородный Хурин. Но наместником Города по праву является повелитель Фарамир.

— Где мне найти его?

— Здесь, у нас, благородная госпожа. Он был тяжело ранен, но сейчас на пути к выздоровлению. Однако не знаю...

— Отведите меня к нему. Тогда узнаете.

Повелитель Фарамир прогуливался один в саду Домов Исцеления. Солнце пригревало, и он чувствовал, как жизнь возвращается в его тело. Но на сердце у молодого человека было тяжело, и он смотрел за стены, на восток. Подошедший глава Домов Исцеления окликнул его, Фарамир обернулся и увидел благородную Эовин Роханскую, и исполнился жалости, ибо заметил, что она ранена, и разглядел своим проницательным взором ее печаль и тревогу.

— Повелитель, — сказал главный лекарь, — вот благородная Эовин Роханская. Она ехала с королем, и была тяжело ранена, и теперь находится у меня на излечении. Но она недовольна и хочет поговорить с наместником города.

— Не поймите его превратно, повелитель, — заметила Эовин. — Не недостаток заботы печалит меня. Для того, кто желает излечиться, лучшего места не найти. Но я не могу лежать праздно, без дела, взаперти. В бою я искала смерти. Но не погибла, а битва все продолжается.

По знаку Фарамира главный лекарь, поклонившись, ушел.

— Чего же вы хотите от меня, благородная госпожа? — спросил Фарамир. — Я и сам пленник лекарей. — Он взглянул на Эовин, и, будучи человеком глубоко сострадающим, почувствовал, что ее красота и печаль поразили его в самое сердце. Эовин же увидела в его глазах серьезную нежность и, так как выросла среди воинов, поняла, что перед нею тот, с кем не сможет соперничать в битве ни один всадник Рохана.

— Чего же вы хотите? — вновь спросил Фарамир. — Я выполню ваше желание, если это в моей власти,.

— Я хочу, чтобы вы приказали главному лекарю выпустить меня, — сказала девушка по-прежнему гордо, однако сердце ее дрогнуло и она впервые усомнилась. Эовин подумала, что этот высокий человек, суровый и ласковый одновременно, решит, что она просто капризничает, точно ребенок, которому не хватает твердости духа, чтобы закончить скучную работу.

— Я сам сейчас подчиняюсь главному лекарю, — ответил Фарамир. — Я еще не принял власть над городом. Но даже если бы я уже сделал это, я все равно прислушался бы к его советам и не перечил бы ему в том, что касается его искусства, разве лишь в случае крайней необходимости.

— Но я не хочу лечиться, — сказала Эовин. — Я хочу отправиться на войну, как мой брат Эомер или как король Теоден, ибо он погиб, заслужив и почести и покой.

— Благородная госпожа, поздно следовать за воеводами, даже если бы у вас хватило на это сил, — сказал Фарамир. — А смерть в бою может настигнуть всех нас, хотим мы того или нет. Вы сумеете лучше подготовиться к этому на свой лад, если, покуда еще есть время, станете поступать по советам лекарей. Нам с вами следует терпеливо сносить часы ожидания.

Эовин не ответила, но, когда Фарамир взглянул на нее, ему показалось, что что-то в ней смягчилось, как будто суровый мороз дрогнул перед первыми робкими предвестниками весны. Слеза блеснула на ресницах Эовин и поползла по щеке, точно сверкающая капля дождя. Гордая голова поникла. И негромко, скорее себе, чем Фарамиру, девушка сказала: — Но лекари заставят меня еще семь дней лежать в постели. А мое окно выходит не на восток... — Теперь это был голос юной и печальной девы.

Фарамир улыбнулся, хотя сердце его переполняла жалость. — Ваше окно выходит не на восток? Это легко исправить. Я распоряжусь. Если вы, благородная госпожа, останетесь здесь, под нашей опекой, и не станете нарушать свой покой, то сможете гулять в саду на солнце, если захотите. И смотреть на восток, туда, где все наши надежды. Здесь же вы найдете и меня. Я тоже буду ходить, ждать и смотреть на восток. Мне будет легче, если вы иногда будете гулять вместе со мной.

Тогда Эовин подняла голову и снова посмотрела ему в глаза; бледные щеки окрасил румянец. — Как же я развею ваши тревоги, повелитель? — спросила она. — И потом, мне не хочется ни с кем разговаривать.

— Вам угодно получить ясный ответ?

— Да.