Число пародий, стилизаций, подражаний, травести, вольных переложений и переделок на русском языке составляет несколько десятков произведений — среди наиболее интересных тексты Дон-Аминадо, Николая Глазкова, А.С. Вольпина (Есенина-Вольпина), Дмитрия Пригова, Семена Липкина, Виктора Сосноры, Евгения Витковского, Сергея Плотова, Вадима Вязьмина, Юлия Гуголева. Отдельные образы и сюжетные ходы используются в стихах Анатолия Клещенко, Андрея Вознесенского, Павла Мелехина, Юрия Левитанского, Константина Герасимова, Новеллы Матвеевой и других поэтов. Особенность многих русских текстов — ярко выраженный социальный подтекст (К. Левый, Дон-Аминадо, А.С. Вольпин и др.). В связи с этим Дж.Д. Гроссман замечает: “…это стихотворение По послужило основой для пародий, в том числе написанных политическими противниками режима, которых образ ворона привлек как удачная аналогия с полицейским, преследующим свою жертву”166. Следует отметить, что размер “Ворона”, а также его образный строй служили объектом злободневной политической пародии и на родине поэта. Так, в разгар Гражданской войны в газете “Харпере Уикли” (“Harper’s Weekly”) появляется пародия, где в роли Ворона выступает Негр, а роль рассказчика приписана рабовладельцу-южанину167. (Любопытно, что бюст Афины Паллады заменен бюстом Горация, который был, как известно, сыном вольноотпущенника.)
Среди русскоязычных поэтических откликов на “Ворона”, размещенных в Сети, немало текстов любительских, некоторые используют ненормативную лексику.
Особое место в ряду поэтических рецепций произведения занимает цикл “Crow” (“Ворон”, 1970, буквальный перевод — “Воро́на”) английского поэта Теда Хьюза (известно его переложение на русский Алексеем Парщиковым), многоплановое произведение, вбирающее в себя как мифологические представления североамериканских индейцев, так и память (усиленную русским переводчиком) о Вороне По.
Разумеется, не все тексты, так или иначе связанные с “Вороном”, могут быть причислены к пародиям: нужны специальные исследования по разграничению пародий, стилизаций, травести, подражаний, переделок и игровых текстов. Среди последних выделяются липограмматические опыты с текстом “Ворона”, предпринятые участниками французского литературного объединения УЛИПО, в частности Жоржем Переком (George Perec) в 1969 г. в романе-липограмме “Исчезновение” (“La Disparition”). В английском переводе Гилберта Эдейра (Gilbert Adair), где также нет ни одного
В отдельную группу должен быть выделен постмодернистский пастиш170. Не вызывает, однако, сомнений тот факт, что все виды письменных реакций, независимо от жанровых особенностей171, были сигналами серьезного культурного воздействия первоисточника на вторичный продукт.
Если пародию на оригинал рассматривать как явление “вторичного порядка”, то пародия на перевод составляет явление уже “третичного порядка” — она становится возможной при накоплении, как правило, значительного количества текстов, при котором процесс заимствования рифм и словосочетаний приобретает характер устойчивой тенденции. Известны пародии Василия Бетаки, в которых обыгрываются те или иные особенности переводов его коллег.172
В.И. Чередниченко
“ВОРОН” ЭДГАРА ПО: В ПОИСКАХ РУССКОГО ОТВЕТА
Гениальные стихи исполнены какой-то магической силы, которая способна воздействовать “поверх барьеров”, разделяющих культуры, и вопреки неизбежному несовершенству перевода.
…Как это ни парадоксально, некоторые возможности оригинала раскрываются лишь в переводе.
Птицу вконец общипав,
Все еще жаждет найти
Алчный филолог
Мясо на тощих костях.
Хватит ли пищи ему?
Никогда, никогда, никогда!