Волею богов

– Уэмак ждёт. Применять силу он не хочет. Всё же так или иначе в восстании принимает участие около четверти населения города. Его убедили, будто скоро в стане бунтарей начнётся голод, они разбегутся и можно будет обойтись малой кровью. Кроме того, есть и другое соображение. Хитрый койот Илькауалок всё предусмотрел. Он говорил, будто наш бог жесток и хочет подчинить себе силой и обманом и наш народ, и другие племена. Если сейчас на подавление восстания бросить войска, то мы только подтвердим слова чародея. Да, мы покончим с бунтарями, но тогда даже те, кто не поверил лживым речам колдуна, убедится в его правоте, так как расправа будет лучшим тому доказательством. Мы не сможем прочно стоять на ногах, если потеряем доверие граждан. Положение, как видишь, щекотливое.

– И как же тогда поступить? – спросил Голодная Сова.

– Я даже сам не знаю, – развёл руками Истаккальцин. – Пока мы ждём беспорядков в самом лагере нечестивцев. Продукты рано или поздно закончатся. Боевой дух тоже скоро начнёт слабеть. Ведь на штурм дворца они решиться не могут. Возможно, подойдёт помощь из Ойаменауака. Нам удалось перехватить нескольких гонцов от науалли. Сколько их было всего, никто не знает. Твой друг Чикуатемок, я надеюсь, не позволит им соединиться с бунтарями.

– Так вот зачем он вам нужен? – с негодованием произнёс Несауальтеколотль. – Вы послали его на убой!

– Остынь, – отмахнулся сиуакоатль, – сколько воинов может выставить Коскамичиутекатль? Если они затеяли такое действо, значит, им не хочется сейчас вести настоящую войну. И к тому же твой друг – воин отважный.

Сановник взял большой зелёный плод белой сапоты[117], разрезал его на четыре части, вынул косточки и откусил сочную мякоть. Главе культа Венеры кусок в горло не лез. Он смотрел на наставника и думал. Мысли метались в голове, словно косяк мелкой рыбёшки в виду панцирной щуки. С самого детства, когда он ещё был маленьким, щупленьким мальчишкой, Голодная Сова привык считать учителя человеком, который может найти выход из любого положения. А теперь он говорит, будто ничего не знает и ничего не решил. Однако испуга нет. Наоборот, Истаккальцин ведёт себя довольно уверенно. И даже с аппетитом ест. Нет, наверняка у первосвященника Тлакацинакантли есть собственные тайные соображения. Но он предпочитает их скрывать. Вот только интересно, почему. Кажется, обладатель бирюзового венца выжидает, подбирает удобный момент, когда нанести удар, словно скорпена в засаде. Снова придворные игры. Как же Несауальтеколотль их не любил. Он всегда хотел только одного – служить богам. Но почему же так устроена жизнь, что даже самый честный и благородный человек вынужден постоянно хитрить и изворачиваться? Неужели люди навсегда отвыкли говорить прямо, без утайки?

– Попробуй. – Хозяин Белого Чертога протянул спелый плод. – Скоро фрукты закончатся, будем есть одну кукурузу, – сказал он.

«А ведь, действительно, нужно хоть немного поесть», – подумал жертвователь Владыки Зари и потянулся за ножом. Краем глаза Голодная Сова видел, как учитель пристально следит за ним. Но не успел младший из жрецов откусить белую мякоть и два раза, как во двор вышел слуга. Он почтительно поклонился и вполголоса сказал:

– Господин, вас ожидает Сеуальчималли.

Истаккальцин не смог скрыть хитрой ухмылки.

– Мы идём, – сказал он и встал из кресла.

– Мы? – спросил удивлённо избранник Венеры.

– Да, ты идёшь со мной. Поступили новые сведенья из города. Тебе пора входить в курс дел. Ты же ещё и член совета ко всему прочему.

Сановник поправил плащ и направился к выходу. Несауальтеколотль последовал за наставником.

Шли молча. Покои сиуакоатля находились в другой части дворцового комплекса. Только сейчас глава культа Тлауискальпантекутли заметил, как изменилась обстановка. Всё будто бы вымерло. Сады опустели. На дорожках лежали сухие листья, похоже, их никто не убирал. Ни музыки, ни пенья. Те немногие, кого удалось заметить, либо намеренно избегали встречи, либо ограничивались коротким поклоном и спешили исчезнуть с глаз долой. Немногие вельможи осмеливались сверкать перьями кецаля. По большей части они одевались теперь скоромно, без лишних украшений. Все предпочитали схорониться у себя в комнатах и лишний раз не появляться снаружи. Скорее всего, намеренно Истаккальцин свернул налево и прошёл вдоль стены. Здесь стояли воины при полном вооружении. Суровые лица тревожно вглядывались вдаль. Голодная Сова понял, как он ослаб. Делать два-три шага туда-сюда по саду – одно. А здесь пришлось идти гораздо дальше. Появилась одышка, на лбу, спине и груди выступила испарина, под конец пути ноги начали подламываться. Потеря тоналли явно не прошла бесследно.