Витька с Чапаевской улицы

У Витьки одеревенела нога, но он не решался пошевелиться: вплотную к нему сидела Алла. Несмотря на то, что они сидели так близко, ни она, ни Витька до первой остановки не обмолвились и тремя словами. Синие глаза Аллы прикрыты ресницами, коротко подстриженные волосы курчавятся на виске. Витька слышит ее дыхание, и ему кажется, что девушка спит.

Алла, положив голову на Верочкино плечо, задумчиво смотрела в окно. Солнце уже село, и в вечерних сумерках мелькали потемневшие кусты и стволы деревьев. У самой насыпи проплыл свежесметанный стог сена. Над стогом кружились вороны. Поезд нырнул в тоннель, стало темно, а грохот усилился.

– В вагоне погас свет, – сказал молодой лейтенант, сидевший напротив, раздался поцелуй и звук пощечины... Слышали этот анекдот?

Тоннель оборвался, и снова за окном замелькали кусты, деревья, желтые поля и черные деревушки на пригорках.

– Ну и правильно, что он заработал пощечину, – сказала Верочка. – Нечего приставать...

– Какую пощечину? – спросила Алла.

– В том-то все и дело, что не он заработал, а другой, – улыбнулся танкист, глядя на Аллу.

– Вы бы тоже поцеловали, я вижу, – сказала Верочка.

– Твою подружку с удовольствием... – засмеялся лейтенант.

Алла взглянула на него и опустила глаза. И лицо у нее было непроницаемое.

– У вас, у мужчин, одно на уме, – неодобрительно заметила Верочка.

– Послушай, красавица, выходи за меня замуж? – разошелся лейтенант. – Как звать-то тебя?

– Не знает, как зовут, а жениться собирается, – возмутилась Верочка.

– Любовь с первого взгляда, детка, – улыбнулся танкист.

– Я бы за вас никогда замуж не пошла, – сказала Верочка.

– Что же так?

– Вы мне не нравитесь, – заявила она и отвернулась к окну.

Танкист, улыбаясь, что-то говорил Алле, что – Витька уже не слушал.

– Тетенька, садитесь, – уступил он свое место женщине с мешком. Та поспешно плюхнулась на скамью. Железнодорожник потеснился: женщина была полная и широкая в кости.

– До Ярославля? – спросил он.

– В Кунгур, родимый, – ответила она. – В Кунгур.

– Ты куда, Витя? – уставилась на Грохотова Верочка.

– На свежий воздух. Тут душно, – буркнул Витька и стал пробираться в тамбур. Он решил до самого Ярославля ехать в тамбуре.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ. ЯРОСЛАВСКАЯ ИСТОРИЯ

Ярославль не бомбили. Большой вокзал гудел, в высоких каменных сводах пластами колыхался голубоватый махорочный дым. Люди сидели и лежали на длинных широких скамейках и прямо на полу.

Вокзал напоминал развороченный муравейник, а люди – сонных и вялых муравьев.

Как только поздней ночью прибыли в Ярославль, сосед по купе, расторопный лейтенант, уговорил девчонок пойти с ним в воинский зал, – там, дескать, посвободнее и можно отдохнуть. Витьке все это не нравилось, но пришлось идти с ними. В воинском зале действительно свободнее. Витьке гораздо больше по душе было провести ночь на свежем воздухе в привокзальном сквере.

Лейтенант отыскал свободное место и усадил на желтую скамью девчонок, а сам ушел в комендатуру. Ему нужно было выяснить кое-какие вопросы, так он сказал.

Верочка, положив голову Алле на колени, сразу задремала. Алла откинулась на спинку скамьи. От бессонной ночи под ее глазами образовались голубоватые тени. Витька поставил между собой и Аллой вещмешок и тоже сел на скамью. Он крепко сжал веки, но понял, что не заснет.

В высокие вокзальные окна, заклеенные газетными полосками, вползал сумеречный рассвет. Лица спящих и бодрствующих людей казались бледными и безжизненными. За окнами грохотали пассажирские и товарные поезда. Стекла тоненько позвякивали, а пол вздрагивал.

Верочка скоро уснула. Задремала, склонившись над ней и Алла. Намотав на руку лямку вещмешка, клевал носом Витька Грохотов... Вдруг стало темно... Ночь. Откуда-то появилась Витькина мать и сказала, что постель готова, пора спать. Отцовская рука поставила на тумбочку возле Витькиной кровати огромный, как станционные часы, будильник. И механизм стал ровно и безжалостно отсчитывать секунды... Витька уронил тяжелую голову на грудь и заснул.

* * *

В это утро моросил дождь. Лохматые, с темными подпалинами облака плотно обложили небо. По закопченным вокзальным стеклам бежали грязные струйки. Блестели бурые крыши вагонов. С водосточных труб брызгали фонтанчики. В сквере встрепенулись, залопотали посвежевшей листвой липы и тополя.

Алла и Верочка сидели в вокзале, а Витька вместе с бойцами и командирами штурмовал военного коменданта и воинскую кассу. Он совал дежурным требование на билет, пакет с сургучными печатями, таинственно шептал, что сопровождает дочерей знаменитого маршала, но ничего не помогало. И только к полудню, когда он уже готов был на все плюнуть и ехать без билета, ему повезло: дежурный комендант прокомпостировал билет до Перми. Поезд отправлялся в 22.50.

Прыгая через ступеньку, радостный Витька влетел в вокзал и остановился, раскрыв рот: удобно расположившись на скамье, уписывали мясные консервы с белым хлебом Алла, Верочка и лейтенант-танкист. Двигая крепкими скулами, лейтенант рассказывал что-то смешное. Алла улыбалась, глядя на него.