Ведьмы графства Эссекс

Хопкинс спросил, говорила ли Маргарет Мун что-то более определенное о природе этого ужасного зла? Джудит ответила, что нет. Но следующей ночью, когда она лежала в своей кровати, она почувствовала, как что-то копошится у нее в ногах. Нащупав свечу, она обыскала всю кровать – но там ничего не было. Хопкинс заморгал. Господин Идс явно увидел, что тот разочарован (он, наверное, предвкушал, как будут полыхать багрянцем адские узоры, а получил всего лишь отсыревшую петарду). Но Джудит утверждала, что это еще не все. Маргарет Мун сквернословит и вообще нередко безо всякого стыда говорит такое, что Джудит из скромности не решилась бы повторить. Маргарет просит Дьявола забрать того-то или преследовать его или ее. И у нее есть бес! Услышав эти слова, Хопкинс вскочил. Идс дважды подчеркивает это слово: БЕС. Может ли Джудит описать этого беса?

Он маленький и серый и «очень похож на мышь», сказала она. Но это не мышь? Девочка пожала плечами.

– У этого беса есть кличка? – задал он следующий вопрос.

– Джек, – ответила она.

А что насчет шабаша? Хопкинс продолжал задавать всевозможные вопросы, надеясь обнаружить связь между вдовой Мун, матушкой Кларк и Бельдэм Уэст – предположительными сообщницами в преступном сговоре с Дьяволом. Знает ли Джудит, эти три женщины когда-нибудь встречались в неподходящее время суток, возможно, на лугу или в лесу? Джудит беспомощно отвечала, что не может наверняка припомнить, чтобы слышала о чем-то таком.

В этом месте своего рассказа господин Идс в явном смущении понижает голос и не поднимает взгляда от своих ботинок. Я буквально на шаг придвигаюсь к нему, чтобы услышать, что затем Хопкинс расспрашивал Джудит, есть ли у ее матери, возможно в укромных частях ее тела, какие-нибудь ведьминские метки или сосцы. Джудит скорчила гримасу и ответила – щеки Идса полыхают, когда он пересказывает мне это:

– Я не видела ее укромных частей, сэр, с тех пор, как через них появилась на свет. Но если бы вы захотели взглянуть сами…

И тут она принялась хохотать, и все они заметили в ее глазах странный лукавый блеск. Закинув голову назад и выдвинув бедра вперед, она начала задирать юбки, обнажая голые икры, и при этом все время хохотала. Господин Идс отвел глаза от этого странного, похабного зрелища. Хопкинс, однако, решился урезонить ее и протянул руку, чтобы схватить дрожащую девушку за плечо, но в тот самый момент она с ужасным воплем отбросила стул, упала поперек каминного коврика на спину и порвала шнуровку от корсета и чепец.

Мистер Хопкинс закричал, что она одержима, и удерживал ее за плечи, в то время как Стерн пытался взять под контроль ноги, молотящие по полу.

– Как только мы подбираемся к истине, Дьявол закрывает ей рот! – воскликнул Хопкинс.

Идса немедленно отправили за пастором.

Идс вскочил на ноги и спросил, должен ли он также привести доктора Крока, но Хопкинс настоял, что здесь нет необходимости лечить тело, но, однако, попросил его поспешить и привести еще какую-нибудь благочестивую женщину, например, почтенную госпожу Бриггс или Мэри Парсли, чтобы поискать на теле девочки ведьмины метки. Пока он инструктировал Идса, Джудит выла и извивалась на полу между ними с искаженным лицом.

– Господи! Избавь меня! – визжала она. – Избави меня от зла! У меня полный рот его… весь рот его… – И она начала задыхаться и непристойно булькать.

Дьявол был там, рядом с ними, и Хопкинс не мог бы выглядеть более довольным тем, что наконец-то выманил Его самого с воздушных баррикад.

Господин Идс описывает, что, когда он смотрел на Хопкинса, опускающегося на трясущуюся девицу, на бисеринки пота, выступающие у него на лбу, его внезапно охватил безотчетный ужас. Хопкинс был прав. В комнате было что-то, невыразимое и незыблемое, полное злобы, тьма, притулившаяся где-то наверху, с длинным раздвоенным языком. В какой-то момент Хопкинс встал и пристально оглядел кабинет, будто гончая, почуявшая кролика.

– Я знаю, вы здесь, – сказал он, будто обращаясь к воздуху. – Я знаю, вы здесь, – повторил он уже громче, чтобы заглушить жалобный скулеж Джудит, – и я сброшу вас обратно в бездну. Ибо выше звезд Божьих вознесет Он престол свой и станет подобен Всевышнему.

Затем он упал на колени возле Джудит, схватил ее за плечи и начал трясти, словно вышибая из нее дух о каменный пол.

– Но ты низвержен в ад, в глубины преисподней! Изыди, лжепророк! Изыди! – орал он, а Джудит корчилась в судорогах, как будто через ее тело проходил электрический заряд. И тогда господин Идс убежал, и в ушах его звенели адские стенания Джудит, а в глазах стояли фиолетовые отблески огня. Он бежал – не на юг, не в приход, куда отправил его Хопкинс, а в Мэннингтри. Он миновал ныне опустевший дом Бриггсов, их сад, заросший сорняками, и коттедж Парсли у воды, и тропинку, огибающую Уормвудский холм. Он бежал сюда. Он бежал ко мне.