Ваксберг А.И. Моя жизнь в жизни. В двух томах. Том 2

Зал, в кагором артист выступает, это не просто помещение, где есть сцена и места для зрителей. Бывает так, что он является его визитной карточкой и сам открывает дорогу в Искусство. Для артистов балета и оперы существуют Большой и Скала, Ковент-гарден и Метрополитен, сцены Берлина и Вены. Есть самые престижные залы, о которых мечтают исполнители симфонической или камерной музыки. У эстрадной песни есть тоже своя Консерватория. Свой Карнеги-холл. Только он расположен в Париже. Об одном совсем недавнем зрелище, которое мне довелось увидеть, уместно рассказать именно здесь, чтобы стала яснее та мысль, которую я пытался развить на предыдущих страницах.

…Вечером 14 апреля девяносто седьмого года опустел и парижские улицы. Даже те, где шумная жизнь не стихает ни на один час. Миллионы людей уселись перед телеэкраном, приготовившись бодрствовать до глубокой ночи.

Франция прощалась с «Олимпией».

Для путеводителей и информационных справочников «Олимпия» это всего-навсего один из множества концертных залов столицы. Для французов и вообще для всех, кто относится к эстрадной песне как к высокому искусству, — один из символов национальной культуры, колыбель, давшая путевку в большую жизнь артистам и музыкантам, прославившим свою страну во всем мире. Да и не только своим! Все лучшее в этом жанре, все самое достойное, отмеченное подлинным дарованием и, главное, безупречным вкусом, пройдя испытание «Олимпией», обрело «знак качества» и вошло затем — именно затем! — в миллионы домашних дискотек и видеотек.

Рождение «Олимпии» — зала вместимостью около двух тысяч человек — состоялось в феврале 1954 года. Один из самых тонких ценителей искусства песни и неутомимый собиратель талантов Брюно Кокатрикс переделал захудалый кинотеатр в концертный зал, избрав для него девиз, которому не изменял никогда: «Только лучшим из лучших». Его проницательность и вкус страховали от любых имитаций, от любительства и дешевки. Артисты среднего уровня, случалось, попадали в этот зал на какой-нибудь один концерт, но он так и оставался единственным: если за ним не следовало дальнейших приглашений, международную карьеру неудачника можно было считать завершенной, какой бы успех в своей стране он ни имел. Быть допущенным на сцену «Олимпии» лишь на один концерт и не получить потом нового приглашения даже более печальная участь, чем не выступить там ни разу: это означает, что экзамен не сдан. Думаю, ясно, о ком в данном случае я говорю.

В мире не найдется ни одного сколько-нибудь крупного представителя этого жанра, который, выступив в «Олимпии», не признавался потом, что это были счастливейшие минуты вето жизни. Много ли на свете сцен, подмостки которых сами по себе подтверждают высочайший уровень исполнителя и свидетельствуют о его международном признании? Брюно Кокатрикс не только собирал таланты — он их открывал. Хорошо помню, как в шестьдесят шестом году он за руку вывел на сцену никому не ведомую, ослепленную светом нацеленных на нее прожекторов, двадцатилетнюю провинциалочку. Назавтра весь мир заговорил о Мирей Матье…

Брюно Кокатрикса уже нет, хотя все столь же престижный зал по-прежнему носит его имя. А теперь нети прежней «Олимпии»… Реконструкция Больших Бульваров — часть грандиозного плана обновления Парижа, который готовился встретить третье тысячелетие, — добралась идо нее. По замыслу архитектора «Олимпии» предстояло «отодвинуться» метров на пятьдесят, чтобы дать возможность бульвару стать еще шире. Этот проект мог быть технически осуществлен как минимум за три года. Но тогда Париж встретил бы без «Олимпии» 2000 год!

Пришлось смириться с неизбежным: вместо длительного лечения «Олимпия» подверглась операции моментальной — ее снесли и построили новую. Страна решила устроить национальные проводы залу, который десятилетия символизировал культурный Париж. Гигантское прощальное шоу Дети Олимпии (именно так, без кавычек) длилось и полностью транслировалось в прямом эфире по первому каналу телевидения пять часов без перерыва! Начавшись в девять вечера, оно закончилось лишь в два часа ночи.

Список участников этого, единственного в своем роде, ностальгического концерта превышал шестьдесят человек. Проститься с «Олимпией» пришли ее дети: Жильбер Беко, Шарль Азнавур, Сальваторе Адамо, Жюльетт Греко, Патрисия Каас, Саша Дистель, Энрико Масиас, Серж Реджани, Нана Мускури, Мишель Дельпеш, Серж Лама, Клод Нугаро, Катарина Валенте… С ветеранами — по доброй традиции «Олимпии» — успешно конкурировала новая генерация французской эстрады — ее восходящие и уже взошедшие звезды. Но главное — с помощью телемоста в прощании участвовали Элтон Джон, Рей Чарлз, Эдди Митчелл, Адриано Челентано, Хулио Иглесиас и другие знаменитости, в творческой жизни которых «Олимпия» сыграла решающую роль. Больно, что среди детей «Олимпии» не отыскалось ни одного нашего соотечественника: не доросли. А ведь кое-кто, несомненно, мог бы, если бы потрудился.