Unknown

Все приготовились слушать, и я, жутко смущенная ролью пророка, прочистила горло, потому что, несмотря ни на что, обязана была говорить. Впервые я внезапно ощутила родство с некоторыми из наиболее колеблющихся ветхозаветных пророков. Мне показалось, что я знаю, как чувствовал себя Иеремия, когда ему сказали идти и пророчествовать об уничтожении Ниневии (Книга Иеремии, гл. 50 – прим. пер.). Я просто надеялась, что получу лучший прием: если я правильно помнила, жители Ниневии бросили Иеремию в колодец.

– Вы лучше меня разбираетесь в политической ситуации во Франции, – сказала я, глядя прямо на Майкла. – Я ничего не могу сообщить о конкретных событиях в течение ближайших десяти или пятнадцати лет. Но после этого... все очень быстро полетит под откос. Будет революция, вдохновленная той, что происходит сейчас в Америке, но все же другая. Короля и королеву со всем семейством заключат в тюрьму, а потом обезглавят.

Все собравшиеся за столом испуганно ахнули, а Майкл моргнул.

– Революционеры организуют движение под названием «Террор» и начнут выселять людей из их домов и подвергать суду; всех аристократов либо убьют, либо им придется бежать из страны. И в целом, это будет не самое хорошее время для богатых людей. К тому времени Джаред может уже умереть, но вы – нет. И если вы наполовину так талантливы, как я думаю, вы будете богаты.

Майкл усмехнулся, и в комнате послышался смех, но он быстро смолк.

– Они создадут машину под названием гильотина – возможно, она уже существует, я не знаю. Изначально ее задумывали как гуманный способ казни, но гильотину будут использовать так часто, что она станет символом Террора и революции в целом. Вы не захотите быть во Франции, когда все это произойдет.

– Я... Откуда вы об этом знаете? – потребовал ответа Майкл. Он выглядел бледным и даже чуть враждебным.

Что ж, вот тут как раз и зарыта собака. Крепко сжав руку Джейми под столом, я рассказала им, откуда.

Воцарилась мертвая тишина. Только Младший Йен не выглядел ошарашенным – но он уже знал и более-менее верил мне. Уверена, что большинство из тех, кто сидел за столом, – нет. В то же время они и лгуньей меня называть не могли.

– Вот то, что мне известно, – сказала я, обращаясь к Майклу. – И теперь вы знаете, откуда. У вас есть несколько лет, чтобы подготовиться. Переместите бизнес в Испанию или Португалию. Можно все продать и эмигрировать в Америку. Делайте все, что захотите, но не оставайтесь во Франции дольше, чем на десять лет. Вот и все, – резко закончила я и, поднявшись, вышла, оставив позади абсолютное молчание.

Я НЕ ДОЛЖНА была бы удивиться, но удивилась. Собирая яйца в курятнике, я услышала во дворе возбужденное кудахтанье кур и хлопанье крыльев, означавшее, что кто-то вошел на их территорию. Пригвоздив последнюю курицу стальным взглядом (мол, только посмей меня клюнуть!), я выхватила из-под нее яйцо и вышла, чтобы посмотреть, кто там.

Посреди двора стояла Дженни с полным передником кукурузных зерен. Это было странно: я знала, что куры уже сыты, потому что видела, как часом раньше одна из дочерей Мэгги их кормила.

Дженни кивнула мне и принялась горстями бросать кукурузу. Я положила последнее теплое яйцо в свою корзину и стала ждать. Очевидно, ей хотелось поговорить со мной, и она нашла способ сделать это наедине. У меня возникло сильное дурное предчувствие.

И оно полностью оправдалось, потому что вместе с последней горстью дробленой кукурузы Дженни отбросила и притворство.

– Я хочу попросить тебя об одолжении, – проговорила она, избегая смотреть мне в глаза. И я видела, как жилка на ее виске пульсирует, словно тикающие часы.

– Дженни, – сказала я, не в состоянии остановить ее и ответить ей. – Я знаю...

– Ты вылечишь Йена? – выпалила она, поднимая на меня взгляд.

Я правильно догадалась, о чем она хотела просить, но ошиблась в ее эмоциях. Да, в глазах Дженни колыхались беспокойство и страх, но в них и в помине не было никакой застенчивости или смущения: на меня смотрели глаза ястреба, и я знала, что, как этот самый ястреб, она разорвет мою плоть, если я откажу ей.

– Дженни, – снова сказала я. – Я не могу.

– Не можешь или не станешь? – резко спросила она.

– Не могу. Ради Бога, неужели ты думаешь я бы уже не сделала этого, если бы была в состоянии?

– Ты можешь отказаться из-за той ссоры между мной и тобой. И если это так... Я скажу, что мне жаль и от чистого сердца, но я хотела, как лучше.

– Ты... что? – я была в настоящем замешательстве, но это как будто лишь разозлило ее.

– Не делай вид, что не понимаешь, о чем я! Когда в тот раз ты вернулась, именно я послала за Лири!

– О, – я не то чтобы забыла, но это казалось таким неважным по сравнению со всем остальным. – Все... в порядке. Я не держу на тебя зла. Но, все же, почему ты послала за ней? – спросила я, как из любопытства, так и для того, чтобы чуть снизить напряженность ее эмоций. Я много повидала людей, находящихся на обрывистом краю истощения, горя и ужаса, и сейчас все это крепко держало Дженни в своей власти.