Unknown

И все же, Джейми уважал его – а это что-то значило, ведь он очень хорошо разбирался в людях. И, наблюдая за Роджером, я знала достаточно, чтобы понимать, что стать священником – отнюдь не легкий путь, как некоторые люди про это думали. И Роджер тоже не был трусом, и меня интересовало, как он найдет свой путь в будущем?

Растревоженная, я повернулась. Из кухни снизу доносился интенсивный, насыщенный морем аромат жареных устриц и печеного картофеля, принесенный на волне древесного дыма – ужин был готов.

Джейми слегка пошевелился и перекатился на спину, но не проснулся. Время еще есть. Ему что-то снилось: я видела, как подергиваются его глаза под закрытыми веками, и как на мгновение сжимаются губы.

Его тело тоже напряглось, внезапно стало жестким рядом со мной, и я отпрянула назад. Джейми негромко зарычал, и его тело с усилием выгнулось. Он издавал сдавленные звуки, то ли кричал, то ли ревел во сне – я не знала, и не стала ждать, чтобы выяснить.

– Джейми... проснись! – сказала я жестко, но не касалась его – я знала, что не стóит этого делать, пока он во власти ужасного сна, потому что пару раз он чуть не сломал мне нос. – Проснись!

Джейми охнул, перевел дыхание и открыл расфокусированные глаза. Он явно не понимал, где находится, и я заговорила с ним более нежно, повторяя его имя, уверяя, что все в порядке. Он заморгал, с трудом сглотнул, затем повернул голову и увидел меня.

– Клэр, – помогла я ему, видя, что он пытается вспомнить мое имя.

– Это хорошо, – прохрипел Джейми и, закрыв глаза, потряс головой, потом снова их открыл. – Ты в порядке, Сассенах?

– Да. А ты?

Он кивнул, снова ненадолго закрывая глаза.

– Да, хорошо. Мне снился горящий дом. Я тушил, – Джейми чихнул. – Что-то горит?

– Ужин, наверное, – действительно, аппетитные запахи снизу сменились едким смрадом дыма и подгоревшей пищи. - Думаю, котел прогорел.

– Может, мы сегодня поужинаем где-нибудь в другом месте.

– Федра говорила, что миссис Саймондс запекла сегодня ветчину с горчично-изюмным соусом. Наверняка там что-нибудь осталось. Ты в порядке? – снова спросила я. В комнате было холодно, но на его груди и на лице блестел пот.

– О, да, – ответил Джейми, садясь и энергично потирая волосы руками. – С такими снами я могу жить, – откинув волосы с лица, он мне улыбнулся. – Ты выглядишь, как растрепанный молочай, Сассенах. Ты тоже спала неспокойно?

– Нет, – сказала я ему, вставая и натягивая свою рубашку перед тем, как взять расческу. – Беспокойство было до того, как мы заснули. Или ты этой части не помнишь?

Рассмеявшись, Джейми вытер лицо и поднялся, чтобы воспользоваться горшком, а потом натянул свою рубашку.

– А что за другие сны? – спросила я вдруг.

– Что? – недоумевая, он появился из рубашки.

– Ты сказал: «С такими снами я могу жить». А с какими не можешь?

Я увидела, как линии его лица дрогнули, словно поверхность воды, когда бросаешь в нее камень, и, импульсивно протянув руку, схватила его за запястье.

– Не прячься, – тихо проговорила я, удерживая его взгляд и не давая ему надеть свою маску. –Доверься мне.

Джейми все же отвел взгляд, но только для того, чтобы собраться – он не прятался. Когда он снова посмотрел на меня, его взгляд остался прежним – в нем были замешательство, смущение, униженность и остатки долго подавляемой боли.

– Мне снится... иногда... – сказал он, запинаясь, – что со мной что-то делают против моей воли, – Джейми глубоко и сердито втянул носом воздух. - И тогда я пробуждаюсь со стояком и пульсирующими яйцами, и мне хочется пойти и убить кого-нибудь, начиная с самого себя, – закончил он торопливо и сморщился. – Но это случается нечасто, – добавил Джейми, коротко и прямо взглянув на меня. – И я никогда... никогда бы не повернулся к тебе после этого. Ты должна знать об этом.

Я сильнее сжала рукой его запястье. Мне хотелось сказать: «Ты мог бы... и я бы не стала возражать», – потому что это было правдой, и когда-то я бы произнесла это без колебаний. Только сейчас я знала об этом куда как больше, и если бы это была я, если бы мне когда-нибудь приснился Харли Бобл или тот тяжелый мягкотелый мужчина, и я проснулась бы возбужденной – а, слава Богу, никогда такого не случалось – нет. Последнее, что я бы сделала, это приняла ощущение и направила его к Джейми, или использовала его тело, чтобы излить это.

– Спасибо, – тихо произнесла я вместо всего, – за то, что рассказал мне, – добавила я. – И за нож.

Джейми кивнул и повернулся, чтобы взять бриджи.

– Я люблю ветчину, – сказал он.

ГЛАВА 20

Я СОЖАЛЕЮ...

Лонг-Айленд, колония Нью-Йорк

Сентябрь, 1776

УИЛЬЯМУ ХОТЕЛОСЬ БЫ поговорить с отцом. Совсем не потому, уверял он себя, чтобы лорд Джон оказал какое-то влияние; определенно, нет. А просто хотел получить несколько практических советов. Однако лорд Джон вернулся в Англию, и Уильям остался сам по себе.