Unknown

– Давай, Йен, – скомандовала я и вернулась к работе. Под мерцающим светом от зеркальца поле деятельности стало видно немного лучше, и мне практически сразу же удалось ухватить зуб. Но тут возникли сложности: зуб был сильно разрушен, и весьма вероятно, что, когда я начну его выворачивать, он может сломаться, а не вытащится весь. А уж если это произойдет...

Но не произошло. Послышался тихий приглушенный треск, когда корни зуба отделились от челюстной кости, и я уже держала крошечный белый предмет – целый.

Напряженно наблюдавшая мать ребенка вздохнула и немного расслабилась. Маленькая девочка тоже вздохнула и сползла по спинке стула. Я снова проверила – ее пульс был прекрасным, разве что дыхание стало поверхностным. Скорее всего, она проспит до...

И тут мне в голову пришла мысль.

– Знаете, – несколько нерешительно сказала я матери, – я могу вырвать еще один или два зуба, и ей не будет больно. Взгляните... – я отодвинулась в сторону, приглашая ее посмотреть. – Эти... – я коснулась не выпавших молочных клыков, – их нужно срочно удалить, чтобы позволить зубам за ними занять свое место. И вы, разумеется, видите эти передние резцы... Так вот, я удалила верхний передний коренной слева; если я удалю такой же справа, думаю, что, возможно, ее зубы чуть-чуть сместятся, чтобы заполнить пустое пространство. А если вы сможете убедить ее нажимать языком на передние резцы всякий раз, как только она об этом вспомнит... – разумеется, это никоим образом не была ортодонтия, и риск инфекции был высоким, но мои руки так и чесались сделать это: бедный ребенок выглядел, словно летучая мышь-людоед.

– Хм-м-м-м, – произнесла мать девочки, хмуро вглядываясь в рот своей дочери. – Сколько вы мне за них дадите?

– Сколько... Вы хотите, чтобы я вам заплатила?

– Это прекрасные, здоровые зубы, – тут же ответила мать. – Зубодер в порту может дать мне по шиллингу за штуку. А Глории понадобятся деньги для приданного.

– Приданного? – повторила я, опешив. Мать пожала плечами.

– Вряд ли кто-то возьмет бедняжку за красивое личико, не так ли?

Я была вынуждена признать, что, скорее всего, это правда: даже не принимая во внимание плачевное состояние зубов, назвать дитя простушкой уже было бы комплиментом.

– Марсали, – позвала я. – Есть у тебя четыре шиллинга?

Золото, вшитое в подол моей юбки, тяжело качнулось вокруг моих ног, но я не могла использовать его в данной ситуации.

Удивившись, Марсали повернулась от окна, сквозь которое приглядывала за Анри-Кристианом и девочками.

– Нет, наличных нет.

– Все в порядке, тетушка, у меня есть немного денег, – Йен отложил зеркальце и полез в спорран, откуда достал пригоршню монет. – Имейте в виду, – сказал он, сверля женщину тяжелым взглядом, – вы не получите больше трехпенсовика за каждый здоровый зуб... и уж точно не больше пенни за молочный.

Нимало не смущаясь, женщина высокомерно посмотрела на него.

– Вот он – скупердяй-шотландец, – сказала она. – Даром что с татуировками, как у дикаря. Тогда по шесть пенсов за каждый, ты, жадюга, который за пенни удавится!

Йен широко улыбнулся, демонстрируя свои прекрасные зубы, которые, если и не были совсем ровными, но находились в отличном состоянии.

– Собираетесь отнести ребенка вниз к набережной и позволить тому мяснику разорвать ее рот в лохмотья? – поинтересовался он любезно. – Там она уже проснется, вы же понимаете. И будет кричать. Три.

– Йен! – сказала я.

– Ну, я не позволю ей обмануть тебя, тетушка. Мало того, что она хочет, чтобы ты выдернула девочке зубы задаром, так еще и требует заплатить ей за оказанную честь!

Ободренная моим вмешательством, женщина, выставив вперед подбородок, повторила:

– Шесть пенсов!

Привлеченная препирательством Марсали подошла и заглянула в рот девочки.

– Вы не найдете для нее мужа меньше чем за десять фунтов, – без обиняков сообщила она женщине. – Не с такой наружностью. Мужчина испугается, что его покусают, когда он будет ее целовать. Йен прав. На самом деле, это вы должны заплатить за услуги двойную цену.

– Вы согласились заплатить, когда пришли сюда, так ведь? – нажимал Йен. – Двухпенсовик за то, чтобы вырвать зуб – и моя тетя согласилась на это исключительно из жалости к ребенку.

– Кровопивцы! – воскликнула женщина. – Правду говорят – вы, шотландцы, с глаз мертвеца пенни подберете!

Определенно, все это быстро не уладится: я чувствовала, что и Йен, и Марсали настроились на то, чтобы приятно провести время, поочередно торгуясь с женщиной. Вздохнув, я забрала зеркальце из рук Йена – чтобы вытащить клыки, оно мне не понадобится. А к тому времени, когда я примусь за верхний коренной справа, Йен, возможно, снова сможет уделить мне свое внимание.

По правде говоря, клыки были делом простым: молочные зубы почти не имеют корней, да еще и готовые выпасть – вероятно, я смогла бы вырвать их пальцами. Один быстрый поворот на каждый зуб – и вот они удалены, десны почти не кровоточат. Довольная, я промокнула лунки смоченным виски тампоном, затем принялась обдумывать коренной.