– Разве? – он кивнул на мешочек в ее руке. – Если я оставляю своих... этих... ну, их, – он показал рукой на девчонок, в данный момент теребящих шторы, – с вами, безусловно, у меня есть право узнать, не подвергаю ли я их опасности, поступая таким образом?
– Они девочки, – ответила она кратко. – Они родились в опасности и, независимо от обстоятельств, будут жить в этом состоянии всю жизнь, – ее рука крепче сжала мешочек, отчего костяшки пальцев побелели. Он был немного поражен ее честности, учитывая, что она попросту отчаянно нуждалась в деньгах. Однако, несмотря на ее ожесточение, он весьма наслаждался этим поединком.
– Значит, вы считаете, что жизнь мужчин не представляет опасности? – спросил он и тут же продолжил, – Что случилось с вашим сутенером?
Кровь резко отлила от ее лица, оставив его бледным, как выбеленная кость, а глаза вспыхнули, словно искры.
– Он был моим братом, – проговорила она, и ее голос понизился до злобного шепота. – «Сыны свободы» облили его смолой, изваляли в перьях и оставили умирать на моем пороге. Ну, а теперь, сэр, остались ли у вас еще вопросы, касающиеся моих дел, или мы договорились?
Прежде, чем он смог переключиться, чтобы придумать какой-нибудь ответ, дверь открылась и вошла молодая женщина. Увидев ее, он испытал настоящий шок – в глазах у него побелело. Затем, комната пришла в равновесие, и он понял, что снова может дышать.
Это была не Эмили. Молодая женщина с любопытством переводила взгляд с него на маленьких дикарок, завернувшихся в шторы. Она была наполовину индианкой: миниатюрной и изящно сложенной, с длинными, как у Эмили, густыми волосами цвета воронова крыла, свободно ниспадающими по ее спине. С широкими, как у Эмили, скулами и мягким округлым подбородком. Но это была не Эмили.
«Слава Богу!» – подумал он, но в то же время испытал жуткую пустоту в утробе. Он почувствовал, что ее появление сродни пушечному ядру, которое обрушилось на него и, пройдя прямо сквозь тело, оставило после себя зияющую дыру.
Миссис Сильви дала девушке-индианке краткие распоряжения, указав на Гермиону и Труди. Черные брови девушки слегка вскинулись, но она кивнула, и, улыбнувшись девочкам, пригласила их с собой на кухню – перекусить.
Девчонки мигом выпутались из штор: со времени завтрака прошло довольно много времени, а у него для них ничего не было, кроме каши из овсяной муки на воде и небольшого количества вяленой медвежатины, жесткой как подошва.
Они последовали за индианкой к двери комнаты, не удостоив его взглядом. Однако у порога Гермиона обернулась, и, поправив свои мешковатые штаны, устремила на него испепеляющий взгляд, обличительно нацелив в его сторону длинный тощий указательный палец.
– Ты, ублюдок, если в итоге мы превратимся в шлюх, я тебя найду, отрежу твои яйца и засуну их тебе в задницу.
Откланявшись со всем достоинством, на которое еще был способен, он ушел: в его ушах продолжали звенеть раскаты смеха миссис Сильви.
ГЛАВА 18
УДАЛЕНИЕ ЗУБОВ
НЕНАВИЖУ УДАЛЯТЬ ЗУБЫ. Речевой оборот, который сравнивает некое невообразимо трудное действие с вырыванием зубов – не гипербола. Даже при наилучшем раскладе – когда перед тобой взрослый человек с большим ртом и кротким нравом, а пораженный зуб у него один из передних и находится в верхней челюсти (т.е. имеет слабые корни и легко доступен) – занятие это грязное, скользкое, варварское. И лежащая в основе этой работы чисто физическая непривлекательность, как правило, неизбежно вгоняет в депрессию своим непредвиденным исходом.
Нарывающий зуб требовалось удалить, поскольку, помимо боли, наблюдалось еще и сильное воспаление, из-за которого бактерии могли попасть в кровоток, вызвав сепсис или даже смерть. При этом заменить его было нечем, и это портило не только внешность пациента, но и нарушало строение и работоспособность ротовой полости. Отсутствие одного зуба приводило к смещению всех расположенных рядом, изменяя прикус и делая процесс пережевывания гораздо менее эффективным. Что, в свою очередь, сказывалось на питании пациента, общем состоянии его здоровья и перспективах на долгую и счастливую жизнь.
«Нет, удаление даже нескольких зубов, – мрачно размышляла я, в очередной раз меняя положение в надежде улучшить обзор зуба, которым сейчас занималась, – не слишком повредит зубной ряд бедной девчушки».
Она была не старше восьми-девяти лет, с узкой челюстью и выраженным неправильным прикусом – верхние зубы сильно выдавались вперед. Ее молочные клыки вовремя не выпали, а постоянные уже лезли позади них, придавая ей зловещий вдвойне клыкастый вид. Это усугублялось еще и необычной узостью верхней челюсти, из-за чего два растущих передних резца искривились внутрь, повернувшись друг к другу таким образом, что их фронтальные поверхности практически соприкасались.
Я дотронулась до нарывающего верхнего коренного, и девочка, привязанная ремнями к стулу, дернулась, испустив такой пронзительный вопль, словно ей под ногти загоняли бамбуковые щепки.