Удача на «Титанике»

Если бы Джейми выиграл пари, заставил бы он меня вернуться в Лондон? Согласно китайским традициям, старший мужчина встает во главе семьи, решая такие вопросы, как будущее сестры. Но когда это я слушалась его приказов? По словам Бо, это работает и в обратную сторону. В любом случае, тот Джейми, которого я знала, всегда ценил мое мнение. Как в тот раз, когда я предложила заплатить мальчугану, чтобы он зазывал на наше представление, что более чем окупилось. Или когда я сказала ему перестать носить такие короткие штаны, потому что в них он был похож на щеголя.

Наверное, я и в самом деле слишком часто им командовала. Но я никогда не делала этого, чтобы доказать свое превосходство, только чтобы все стало проще. Я не хотела, чтобы ему расквасили нос за то, что он так расфрантился. Разве это так плохо? Но теперь я ему больше не нужна. У него есть друзья, которые проследят, чтобы он не влезал в неприятности. А у меня нет никого.

Мысленно я возвращаюсь в тот безрадостный день, когда свалилась в угольную яму по дороге в дом вдовы, куда шла за Джейми. Мама отправила его туда помочь бедной женщине полоть сорняки. Джейми нашел меня несколько часов спустя. Он скатился вниз по желобу и обнял горько рыдающую меня так крепко, что я почувствовала его сердцебиение, как когда-то в животе у мамы. Он всегда был рядом со мной. А теперь нет.

Я прикусываю задрожавшую губу и пытаюсь сосредоточиться на небе. Всего несколько облаков разбавляют его чистую лазурь. Следуя за нами, морская птица лавирует и скользит в невидимых воздушных потоках. Вот и я буду как эта птица. Как бы ни крутила меня жизнь, я все равно полечу своим путем.

— Маленькая сестрица, — произносит кто-то по-кантонски, вырывая меня из мыслей. Моряк с быстрыми руками, Барабанщик, подходит ко мне. Со своего пояса он отцепляет барабанчик-трещотку — двусторонний цилиндр с двумя бусинами, шнурком закрепленными на палочке. Он крутит барабан, и бусины легко ударяют по натянутой коже. — У тебя такое печальное лицо.

Я вытираю глаза рукавом.

— А почему ты не ешь с остальными?

— Я уже закончил. — Он похлопывает себя по животу, такому плоскому, что он кажется впалым. В его живых глазах теперь плещется не веселье, а забота и участие. — Когда Джейми сообщил нам, что его сестра-близнец здесь, Тао ничуть не удивился. Он сказал, что близнецы всегда вместе, как имбирь и чеснок. Их используют и по отдельности, но в конце концов они всегда встретятся в одном и том же блюде.

При виде его улыбки я не могу сдержать свою, пусть и короткую.

— Имбирь и чеснок теперь будут приправлять разные блюда, каждый сам по себе.

— Надеюсь, что нет, маленькая сестрица.

Мои глаза снова увлажняются. Я пытаюсь найти в небе морскую птицу, но та уже улетела. Барабанщик очень добрый, но нагружать других своими проблемами грубо.

— А ты кочегар или барабанщик?

— И тот, и другой. Бригадир на нашем прошлом корабле знал, что мой барабан помогает людям работать лучше.

— Вот этот крошка?

— Большой мне с собой взять не удалось. — Он пожимает плечами. — Есть много способов создавать музыку. Не всегда нужен барабан, чтобы барабанить. Так же, как мы улыбаемся без улыбки или плачем без слез.

Прядь темно-каштановых волос выбивается из-под его шапочки, почти доставая до острого носа. Любопытно, что на его лице видны черные полосы, как у кочегаров. Он не работает на «Уайт Стар Лайн» и не должен быть измазан в угольной пыли.

— Маленькая сестрица уже видела котельную?

— Нет. — Трудно скрыть горечь в моих словах.

— Здешние намного чище тех, что на судах «Атлантической паровой компании».

— Откуда ты знаешь?

На его лице появляется хитрая улыбка. Он откидывает голову назад, словно хочет оглядеть меня с ног до головы.

— Я покажу тебе. Идем.

Я иду за Барабанщиком по Шотландской дороге, разрываясь на части от любопытства, с одной стороны, и тревоги — с другой. После падения в угольную яму котельные возглавляют мой список мест, куда лучше не ходить, опережая даже канализационные туннели и темные подвалы. Однако каким бы отвратительным мне оно ни казалось, я хочу увидеть место, на которое Джейми променял свою семью. Но лишь при дневном свете.

Взгляд Барабанщика скользит по мощеному полу, а руки при ходьбе взлетают, как шнурки его трещотки. Этот человек — настоящий сгусток энергии, вроде солнца, и от одного его присутствия мне становится теплее.

— До того как я устроился в «Атлантическую паровую компанию», я работал со старшим кочегаром «Титаника» на пароходе «Виконт». В последний вечер перед отплытием я набрел на него в пабе, и мы распили по кружечке. Я сказал ему, что плыву на «Титанике», а он спросил, не соглашусь ли я помочь ему, эм, слегка смягчить людей, как раньше на «Виконте».

— А зачем их смягчать?

— Католики и протестанты не особо ладят. А музыка приводит людей в доброе расположение духа. К тому же работа идет быстрее.

— Ты хочешь сказать, «Уайт Стар Лайн» наняла тебя?

— Конечно нет. Но для меня честь помочь другу. Он и тебе разрешит посмотреть. Но сначала придется надеть матросскую форму.