Удача на «Титанике»

Винк неохотно поворачивается, такой напряженный, что кажется — тронь его пальцем, и он рассыплется на куски. Олли по одной опускает свои монетки в носок, словно лично прощается с каждой из них.

— Молодец, — говорю я тем же тоном, каким когда-то уговаривала поесть Ба, в очередной раз впавшего в уныние. — Деньги счет любят. — Снаружи доносится приближающийся смех Джейми. — Хватайте игральные карты, парни. Пришло время последнего выступления.

14

Когда Джейми и Бо вваливаются в каюту 14 с радостными лицами, мы с Винком и Олли изображаем, что полностью поглощены партией в «Ветра перемен».

Олли кладет восьмерку бубен.

— Переходим на бубны.

— Привет, сестренка, — радостно поет Джейми, стягивая с меня шапку. — Черт, твои волосы! Ты похожа на обезьяну.

Винк и Олли глаз не отрывают от своих карт. Бо закрывает рот, стряхивая с себя удивление, как пыль с рукава. Он быстро снимает куртку и начинает умываться над раковиной. Джейми тянется потрогать мою голову, но я уворачиваюсь от его руки.

— Подбери свои юбки и перешагни через это. Это же просто волосы.

— Ты так не говорила, когда я вытаскивал из них сотню колючек.

Я прикусываю щеку, чтобы сдержать улыбку, вспоминая времена, когда мы лазали через изгороди с карманами, полными краденых орехов.

Винк кладет бубну, и мальчишки косятся на меня. Я бросаю свою последнюю карту.

— Восемь пик. Простите, парни, но Лак явно не ваше второе имя.

Джейми опускается на корточки рядом с нашей койкой.

— Давай колись. Мы с Бо сегодня неплохо заработали.

Винк от нетерпения дрыгает то ногой, то локтем, а от нервных прыжков Олли дрожит матрас.

— Вот как, братец? — спрашиваю я, изображая святую наивность.

— Боцман сказал, что заплатит по два пенса за каждый починенный шезлонг.

У меня дрожит губа, а в широко распахнутых глазах — беспокойство.

— И сколько вы починили?

— А что, ты заволновалась, сестренка?

— Не похоже, чтобы они сильно волновались, — вставляет Бо, глядя на Винка и Олли в зеркало. Несмотря на договоренность вести себя как обычно, парни были похожи на две готовые взорваться петарды. Бо вытирает лицо полотенцем, но хмурый взгляд оттереть не удается. — Мы починили по двенадцать каждый.

— Так, посмотрим, двадцать четыре стула по два пенса за каждый, итого сорок восемь пенсов. Делим на двенадцать пенсов за шиллинг… Четыре шиллинга — это просто великолепно! Больше вашего дневного заработка.

Нахмурившись, Джейми скрещивает руки на груди, словно готовится отразить удар.

— К чему ты ведешь?

— Надеюсь, ты делаешь нашу утреннюю разминку, потому что мы пробуемся в цирк.

Олли вопит, и Винк скачет от радости, карты летят во все стороны.

У Джейми челюсть отвисает.

— Вы заработали больше четырех шиллингов? Как?

Олли больше не может сдерживаться.

— Она жонглировала четырьмя хлебными корками и яблоком, держа на голове вот это. — Он указывает на ананас, который я положила на кровать Джейми. Утешительный приз.

Бо прислоняется к столбику кровати, и на лице его проскальзывает интерес.

Олли сгребает в кучу карты, забыв разложить их рубашками в одну сторону.

— Вы бы видели, как все эти богатеи швыряли монеты, как зерно птицам. Это даже лучше мармелада.

Винк хихикает.

— Ты никогда не ел мармелад.

— Чтоб тебя, Вал. Вас могли запросто выкинуть с корабля.

Я щелкаю языком.

— Куда именно они бы нас выкинули? На мили и мили кругом один лишь океан.

— Может и так, но даже здесь есть закон. Возможно, есть и тюрьма или какой-нибудь чулан, где они держат буйных пассажиров.

Я вспоминаю ключи Старшего-на-корабле. Вероятно, Джейми прав. Он изучающе смотрит на меня, словно на самом деле может видеть воспоминания о том опасном моменте, что я прокручиваю в голове. Я прячусь от него за улыбкой.

— Ну, если у них нет чулана для жонглеров, полагаю, мы в безопасности.

Винк хихикает, и Джейми хмурится еще сильнее.

— Ты просто злишься, потому что сам до этого не додумался. Я соскальзываю с койки и встаю лицом к лицу с Джейми, разглядывая крошечную родинку над его губой, которая, по словам Ба, свидетельствует о его тактичной рассудительной натуре. По его поведению такого не скажешь, особенно когда он скребет землю, как петух в курятнике. Джейми не может отказаться от пари, но ему никогда не удавалось красиво проиграть.

— Сколько вы заработали? — спрашивает Джейми.

Я не отвечаю, наслаждаясь тем, какое множество различных гримас способно изобразить лицо брата. Раздается сигнал к ужину, но никто даже не шевелится.

— Пять шиллингов? — пробует предположить Бо.

Винк поднимает вверх большой палец.

— Шесть? — спрашивает Джейми.

Палец Винка показывает наверх.

— Семь?

Похоже, Бо называет нечетные, а Джейми достались четные.

— Восемь? — выдыхает Джейми мне в лицо.

Я отпихиваю его.

— Неужели ты так мало веришь в меня, братец? Остановись на двух фунтах и четырех шиллингах.

Бо кашляет, и я подмигиваю ему.

— Прости, Павлин. Похоже, ты поставил не на ту команду. — Я поворачиваюсь к Джейми. — А теперь, если не возражаешь, мне нужно встретиться кое с кем по поводу слона.

Он скрипит зубами.

— День еще не закончен.

С этим он вылетает из каюты.

* * *