Туннель

В клубе стояли три стола для игры в покер. Игра была в полном разгаре. Вульф подсел к знакомым. Поразительно, как шла к нему сегодня карта. Так еще никогда не бывало!.. «Это Юлискины две тысячи долларов», – подумал он, засовывая в карман брюк выигрыш. В шесть часов утра игра кончилась, и Вульф пошел домой пешком. За ним шли, болтая, двое рабочих, держа лопаты на плечах. А у своего дома он увидал еще одного рабочего, который шел, шатаясь, и тихо и фальшиво, как пьяный, пел.

– Have a drink?[42] – проворчал Вульф.

Пьяный, однако, не ответил на его замечание, а продолжал бормотать что-то непонятное и прошел мимо.

«Переодетые шпионы Аллана…»

Дома он выпил рюмку виски, настолько крепкого, что у него захватило дух. Но он не опьянел, а как будто перестал сознавать, что с ним происходит. Он сел в ванну и заснул в ней. Проснулся только тогда, когда встревоженный слуга начал стучать в дверь. Вульф оделся во всё новое с головы до ног и вышел из дому. Было совсем светло. На противоположной стороне стоял автомобиль. Вульф подошел к нему и спросил шофера, свободен ли он.

– Занят, – отвечал шофер, и Вульф презрительно засмеялся: Аллан следил за ним, Аллан окружил его шпионами!..

Из дверей дома вышел джентльмен с маленькой черной папкой в руке и пошел за ним по другой стороне улицы. Вульф вскочил в трамвай, надеясь таким путем ускользнуть от этого шпиона.

Вульф выпил кофе в каком-то салуне и бродил всё утро по улицам…

Нью-Йорк начал свой непрерывный бег, продолжающийся без передышки двенадцать часов… Нью-Йорк спешил. Автомобили, экипажи, грузовые фургоны, люди, – всё это мчалось. Грохотали воздушные железные дороги. Люди выскакивали из домов, из экипажей, из трамваев. Они появлялись из отверстий в земле, ведущих в штольни подземной железной дороги длиной двести пятьдесят километров! И все они двигались быстрее Вульфа. «Я остаюсь позади», – подумал он. Он пошел скорее, но тем не менее все обгоняли его. Точно в гипнозе, все спешили куда-то. Их притягивал и всасывал в себя Манхэттен, большое сердце города, выбрасывавшее их затем назад по тысячам жил. Все эти люди были атомы, блестевшие вследствие взаимного трения и обладавшие не большей самостоятельностью движения, чем молекулы всех вещей…

Город двигался своей громыхающей походкой. Каждые пять минут пробегал по Бродвею серый, огромный как слон электрический омнибус. В этих омнибусах можно было позавтракать, получить чашку кофе и бутерброд по дороге в контору…

Между маленькими, торопившимися по своим делам людьми мелькали громадные призраки-плакаты, кричавшие: «Удвой свои доходы!», «Зачем тебе быть толстым?», «Мы сделаем тебя богатым. Пришли открытое письмо!», «Easy Wacker» «Stop having fits!» («Секретное лечение пьяниц!» «Удвоенная сила!»). Эти плакаты были теми укротителями, которые подчиняли себе массу. Вульф засмеялся довольным смехом. Ведь это он поднял рекламу на ступень искусства!..

В Баттерси он увидел в воздухе три лимонно-желтых аэроплана, которые один за другим перелетали над заливом, чтобы завербовать клиентов, плывущих в Нью-Йорк. На их желтых крыльях значилось: «Ваннамекер – распродажа остатков…»

Кому из тысячи проходивших мимо него людей могло прийти в голову, что это он двенадцать лет назад изобрел «летающие плакаты»?..

Вульф не мог оторваться от Нью-Йорка. Он на себе испытывал влияние центростремительной силы этого чудовища. Вульф бродил по городу весь день. Он обедал в одном месте, пил кофе в другом, опрокидывал рюмку коньяку то там, то сям. Как только он останавливался, у него начиналось головокружение, и он опять шел вперед. В четыре часа он пришел в Центральный парк – полуоглушенный, ни о чем не думающий. Он прошел через воздухоплавательный парк компании Чикаго – Бостон – Нью-Йорк и двинулся дальше по дорожке. Начался дождь, и парк опустел. Вульф засыпал во время ходьбы, потом внезапно просыпался в испуге: он пугался своей собственной походки! Он шел согнувшись, спотыкаясь, с дрожащими коленями, совершенно так, как ходил старый Вольфсон, которого судьба обрекла на унижение. И голос шептал ему отчетливо и ясно:

– Сын могильщика…

Испуг заставил его очнуться. Где он? А, Центральный парк! Зачем он тут? Зачем он не убежал куда-нибудь? К дьяволу! Зачем он целый день шатался по Нью-Йорку?.. Он взглянул на часы. Было начало шестого. У него впереди еще целый час: Аллан ведь держит слово!

Голова его быстро заработала. В кармане у него было пять тысяч долларов. С этими деньгами он может далеко уехать. Он убежит! Аллан его не получит!..

Вульф оглянулся: кругом никого. Значит, ему удалось ускользнуть от сыщиков Аллана. Эта удача ободрила его, и он начал быстро действовать. Зайдя в парикмахерскую, он велел сбрить себе бороду, и, пока его брили, он обдумал план бегства. Он находился на площади Колумба. Он проедет по подземной железной дороге до Двухсотой улицы, пройдет немного пешком и сядет в первый попавшийся поезд.

Без десяти минут шесть он вышел из парикмахерской, купил себе по пути сигар и без семи минут шесть спустился к станции подземной железной дороги.