Туннель

Аллан словно преобразился. Он уехал в поезде, который мчался, не останавливаясь ни на одной станции. В эту ночь Аллан спал превосходно. В первый раз за долгое время! Только один раз он проснулся. Поезд, грохоча, проходил через туннель. «Они сделали туннель слишком узким!» – подумал он и снова заснул. Утром он почувствовал себя вполне здоровым, бодрым, полным решимости. В поезде он говорил по телефону с капитаном парохода и дирекцией пароходного общества. В десять утра он уже был на пароходе, который, дрожа от нетерпения, извергая клубы пара, ожидал его. И едва он успел стать одной ногой на борт, как винты уже завертелись и вода вокруг них запенилась…

Через полчаса все на пароходе знали, что опоздавший пассажир не кто другой, как Мак Аллан!

В пути Аллан начал с поспешностью рассылать телеграммы. На Бискайю, Азоры, Бермуду, Нью-Йорк и «город Мака» посыпался дождь депеш. По темным штольням под океаном покатилась живительная струя: Аллан снова взял руль в свои руки…

4

Прежде всего навестил Аллан Гобби.

Вилла Гобби стояла несколько в стороне от «города Мака». Она состояла главным образом из лоджий, веранд и балконов и примыкала к молодой дубовой роще.

Когда Мак позвонил, никто не пришел открыть двери. Звонок, по-видимому, не действовал. Дом производил впечатление давно покинутого, хотя все окна были открыты настежь. Садовая калитка была тоже заперта, и Аллан, недолго думая, перелез через забор. Не успел он спрыгнуть в сад, как на него набросилась с лаем большая овчарка. Аллан заговорил с нею, и собака успокоилась. Она дала ему дорогу, но шла за ним, не выпуская его из виду. Сад был весь покрыт опавшими дубовыми листьями и имел такой же запущенный вид, как и дом. По-видимому, Гобби куда-нибудь вышел…

К своему удивлению, Аллан вдруг увидел Гобби перед собой. Он сидел на ступенях веранды, подперев голову рукой, в глубокой задумчивости. По-видимому, он даже не слышал лая собаки.

Гобби был, по обыкновению, элегантно одет, но его щегольской костюм производил странное впечатление: это было платье молодого человека на старике. На нем было дорогое белье с цветными полосками, лакированные ботинки с кокетливыми шелковыми шнурками, желтые шелковые носки, светло-серые брюки с тщательно выутюженной складкой спереди. Пиджака на нем не было, несмотря на прохладную погоду.

Гобби сидел в позе здорового, нормального человека, и Мак почувствовал радость. Но когда Гобби поднял голову и Мак увидел перед собой его глаза и морщинистое, бледное лицо, лицо старика, он понял, что Гобби еще далеко не оправился.

– Ты вернулся, Мак! – сказал Гобби, не протягивая Аллану руки и не двигаясь с места. – Где ты был?

Вокруг глаз и рта у Гобби появились мелкие веерообразные складки. Он улыбался. Но его голос звучал хрипло и чуждо, хотя Аллан и слышал в нем звуки прежнего голоса Гобби.

– Я был в Европе, Гобби! Ну а как твое здоровье, дружище?

Гобби смотрел рассеянно перед собой.

– Лучше, Мак!.. Моя проклятая голова уже работает…

– Ты живешь совсем один, Гобби?

– Да, я разогнал слуг. Они слишком шумят…

Только в этот момент Гобби как будто понял, что перед ним стоит Аллан.

Он вдруг встал, пожал ему руку и с радостью посмотрел на него:

– Входи, Мак!.. Да, вот как всё идет, видишь?..

– Что говорит доктор?

– Доктор доволен. «Терпение, – он говорит, – терпение!»

– Отчего у тебя открыты настежь окна? Ведь ужасно сквозит, Гобби!

– Я люблю сквозной ветер, Мак! – сказал Гобби со странной улыбкой.

Он дрожал всем телом, и его белые волосы развевались от ветра, когда они вошли в его рабочую комнату.

– Я опять работаю, Мак! Ты увидишь! Это нечто великолепное!

И Гобби слегка подмигнул правым глазом, как будто он подражал прежнему Гобби.

Он показал Маку несколько листов, испещренных кривыми, слабыми штрихами. Это были рисунки, которые должны были изображать его новую собаку, но они мало чем отличались от детских рисунков… А вокруг на стенах висели его прежние великолепные проекты вокзалов, музеев, магазинов, на которых был ясно виден отпечаток крупного таланта…

Аллан, желая доставить удовольствие другу, похвалил его наброски.

– Да, они действительно хороши! – с гордостью заметил Гобби и дрожащими руками налил в два стакана виски с водой. – Опять начинается, как видишь, Мак! Только я скоро устаю… Скоро я покажу тебе птиц. Птиц! Когда я так сижу, то часто вижу в своем воображении удивительнейших птиц. Миллионы, и все они двигаются… Пей, дружок, пей, пей, пей!

Гобби опустился в старое кожаное кресло и зевнул.

– Мод была с тобою в Европе? – спросил он вдруг.

Аллан вздрогнул и побледнел. Он почувствовал даже легкое головокружение.

– Мод? – спросил он тихо, и это имя странно прозвучало в его ушах, точно он не имел права произносить его.

Гобби зажмурил глаза и напряженно задумался. Затем он встал и сказал:

– Хочешь еще виски?..

Аллан покачал отрицательно головой:

– Благодарю, Гобби! Я не пью ничего днем.

Аллан печально посмотрел кругом и стал глядеть на море, мелькавшее сквозь ветви осенних деревьев. Маленький черный пароход медленно плыл к югу… Аллан машинально следил за его движением.