Туннель

Он останавливался в тех же отелях, иногда даже в тех же самых комнатах. Часто подолгу стоял он перед дверьми, которые когда-то открывала и закрывала Мод. Ночи он проводил без сна в кресле в темной комнате. Он сидел неподвижно, с открытыми воспаленными глазами. Иногда шепотом разговаривал с Мод и делал ей те самые напоминания, которые часто повторял, когда она была жива: «Иди теперь спать, Мод!.. Береги свои глаза…» Он мучил себя упреками, что так необдуманно связал с собою Мод, несмотря на то что уже тогда задумал свое большое дело. Ему казалось, что он никогда не выказывал ей достаточно любви, вообще недостаточно ее любил, не так, как он любил ее теперь. Мучимый горем и угрызениями совести, он вспоминал, как Мод упрекала его за его невнимание к ней, и эти упреки становились ему в тягость. Нет, он не сумел сделать счастливой свою дорогую маленькую Мод!.. С воспаленными глазами сидел он в безмолвной комнате всю ночь до утра. «Уже утро, птички чирикают, слышишь?» – как будто говорила ему Мод. И Аллан отвечал: «Да, я слышу, дорогая!» А затем, тихо плача, бросался в постель…

Наконец ему пришло в голову приобрести из этих, дорогих ему по воспоминаниям комнат какие-нибудь предметы: подсвечник, часы, письменный прибор. Хозяева отелей, принимая его за богатого чудака-американца, заламывали с него неимоверные цены. Но Аллан платил какую угодно цену…

В августе он опять вернулся в Париж и поселился в том же отеле на улице Ришелье. Он стал еще молчаливее и печальнее, и в глазах его горел мрачный огонь. Он производил впечатление душевнобольного, не замечающего окружающей жизни и погруженного только в свои страдания. Неделями он не произносил ни слова…

Однажды вечером, проходя по одной из оживленных кривых улиц Латинского квартала, он внезапно остановился. Кто-то произнес его имя. Он оглянулся, но кругом были всё чужие, равнодушные люди. Вдруг он увидел свое имя, выделявшееся громадными буквами прямо перед глазами. Это был яркий плакат биоскопа Эдисона: «Mac Allan, constructeur du „Tunnele“ et Mr. Hobby, ingenieur en chef conversant avec les collaborateurs à Mac Gity. Les tunnel-trains allant et venant du travail» («Мак Аллан, строитель туннеля, и мистер Гобби, главный инженер, разговаривающие со своими помощниками в „городе Мака“. Туннельные поезда, идущие в туннель и возвращающиеся обратно»).

Аллан не говорил по-французски, но смысл афиши он понял. Побуждаемый любопытством, он вошел в темный зал. Показывали уже какую-то мелодраму, и ему было скучно. Но он увидел на экране девочку, которая отдаленно напоминала ему Эдит, и этого было достаточно, чтобы удержать его на полчаса в переполненном зале. У маленькой Ивонны была та же манера говорить с серьезностью взрослых людей, как и у Эдит.

Вдруг он услыхал, что референт произносит его имя, и в тот же момент на экране появился «его город», сверкающий в солнечных лучах, окруженный пылью и дымом. У станции стояла группа инженеров – хорошо знакомые Аллану лица! Точно по сигналу, они повернулись к медленно подъезжающему автомобилю. В автомобиле сидел он сам, а рядом с ним – Гобби. Гобби поднялся в автомобиле, что-то крикнул инженерам, и все рассмеялись. Сердце защемило у Аллана, когда он увидел Гобби, свежего, бодрого, а теперь и его сломил туннель, как и многих других! Автомобиль медленно поехал дальше, и Аллан увидел себя.

Инженер, стоявший пред ним, притронулся к шляпе в знак того, что он понял.

Референт: «Гениальный строитель отдает приказания своим сотрудникам».

Человек, притронувшийся к шляпе, смотрел ищущим взглядом в публику, прямо на Аллана, точно он только теперь увидел его. И Аллан узнал его: это был Берман, застреленный в туннеле 10 октября!

Затем появились туннельные поезда: они катились вниз по наклонной равнине, один за другим, и над ними взвивалось облако пыли…

Сердце Аллана забилось. Лицо у него покраснело, и он так тяжело дышал, что соседи его начали посмеиваться.

А поезда всё мчались…

Аллан встал.

Выйдя на улицу, он подозвал такси и вернулся в отель. Там он осведомился, когда отходит ближайший скорый пароход в Америку. Управляющий, всё время обращавшийся с Алланом с нежной заботливостью, как с тяжелобольным, ответил, что пароход отходит из Ливерпуля завтра утром. Но вечерний скорый поезд уже ушел.

– Закажите мне сейчас же экстренный поезд, – сказал Аллан.

Управляющий взглянул на мистера Конора, удивленный его голосом и тоном. Что могло так сразу изменить его? Перед ним стоял совсем другой человек.

– Хорошо, – отвечал управляющий, – но нужны, мистер Конор, определенные гарантии…

Аллан, входя в лифт, заметил спокойно:

– Зачем? Скажите, что поезд заказывает Мак Аллан из Нью-Йорка…

Тогда только управляющий узнал его и, пораженный, отступил, скрыв свое изумление в поклоне…