Туннель

Мод лежала на кровати, вытянувшаяся, необыкновенно тонкая и неподвижная. Лицо ее было красиво и спокойно, но казалось, что какой-то вопрос застыл в ее обескровленных чертах и легкое удивление стояло в ее полуоткрытых, бледных губах. Края ее закрытых век были влажны, как будто на них остался след последней слезы… Никогда в жизни Аллан не мог потом забыть этого влажного блеска между бледными закрытыми веками Мод! Но он не плакал, не рыдал, он молча сидел возле ее последнего ложа и смотрел на Мод. Он не мог понять, что произошло, и это непостижимое парализовало его ум. Он не мог владеть своими мыслями: они беспорядочно пробегали у него в голове. Ведь здесь была она, его маленькая мадонна! Он любил ее! Он женился на ней по любви. Он доставил ей, происходившей из скромной семьи, блестящее положение. Он берег ее и ежедневно советовал ей быть осторожной, катаясь на автомобиле. Он всегда беспокоился о ней, хотя никогда не говорил ей об этом! В последние годы, захваченный своей работой, он часто оставлял ее одну. Но он не переставал ее любить! Свою маленькую дурочку, добрую, милую Мод, которая теперь лежит здесь! Будь проклята безмозглая судьба!..

Он взял маленькую круглую руку Мод и смотрел на нее пустыми, воспаленными глазами. Рука была холодная, но она должна быть такой, потому что она мертва, и холод не пугал его. Он знал каждую линию на этой руке, каждый сустав. На левом виске Мод он видел синеватое пятно, которое старались прикрыть ее темными волосами. Вон туда попал камень – тот самый, который он извлек из-под морского дна, из глубины тысячи метров! Да будут прокляты люди и он сам! Да будет проклят туннель!..

Отчего она не послушалась? Но ведь он хотел защитить ее только от оскорблений!.. О том страшном, что произошло, он не думал! Отчего он не был здесь как раз сегодня?..

Аллан вспомнил, как он сам однажды застрелил двух человек, бросившихся разрушать копи Хуан Альварен. Он, не задумываясь, застрелил бы сотню людей, чтобы спасти Мод. Но его не было здесь! Он последовал бы за ней на дно моря – это не фраза, – он защитил бы ее от сотни диких зверей, пока мог бы двигать хоть одним пальцем! Но его не было здесь.

Мысли путались у него в голове. Отдельные ласковые слова и проклятия срывались с его губ, но думать он не мог.

Кто-то робко постучал в дверь:

– Мистер Аллан?

– Да!

– Мистер Аллан… Эдит…

Он встал и посмотрел, хорошо ли стоит свечка, не может ли она упасть. Затем он пошел к двери и оттуда взглянул на Мод еще раз. Ему показалось, что он упал на труп любимой жены, обнял ее, рыдая, кричал, просил у нее прощения за каждое мгновенье, в которое она была несчастлива… В действительности же он стоял в дверях и смотрел на нее…

Затем он вышел.

В комнате, где на постели умирала девочка, собрались все: врачи, и сиделки, и слуги, громко рыдавшие. Даже у врачей навернулись на глаза слезы. Один Аллан стоял безмолвный, с сухими глазами. Он глубоко и печально вздохнул. Идя сюда, он собрал все свои последние силы и, чтобы подкрепить их, старательно припоминал все ужасные минуты своей жизни, всех несчастных, которые были разорваны динамитом или раздавлены обрушившейся скалой. Он вспомнил и того рабочего, который был подхвачен маховым колесом… А когда он переступил порог комнаты, он подумал: «Вспомни, как ты в засыпанной штольне нащупал под углем стоптанный сапог Петерсона!.. Вспомни, вспомни всё это, – мысленно повторял он себе, – и не падай духом перед людьми!..»

Врач нагнулся над девочкой и выпрямился. Аллан надеялся, что все выйдут из комнаты. Но никто не шевельнулся. Тогда он подошел к кровати и провел рукой по волосам Эдит. Будь он один, он прижал бы ее к своей груди. Но теперь он не осмеливался это сделать…

Он вышел из комнаты.

Внизу он наткнулся на сиделку. Она остановилась, так как увидела, что он хочет сказать ей что-то.

– Мисс… – сказал Мак наконец с усилием, – мисс, как вас зовут?

– Мисс Эвелин.

– Мисс Эвелин! – продолжал Аллан холодно. – Я хотел попросить вас об одной услуге. Я сам не хочу, не могу это сделать. Я хотел бы получить пряди волос моей жены и ребенка. Согласны ли вы это сделать для меня? Но никто не должен знать об этом. Вы мне обещаете?

– Да, мистер Аллан!

Она видела, что глаза его полны слез.

– Я буду вам благодарен всю жизнь…

В темной комнате сидела в кресле стройная женщина и тихо плакала, пряча лицо в платок. Когда он проходил мимо, женщина встала и, протянув ему бледные руки, прошептала:

– Аллан!..

Но он прошел мимо, и только спустя несколько дней ему вдруг пришло в голову, что эта женщина была Этель Ллойд…

Аллан спустился в сад. Он ощущал сильный холод, как будто наступила глубокая зима. Несколько минут он ходил взад и вперед по площадке для тенниса, потом прошел через мокрые кусты к морю. Волны с равномерным рокотом катились к берегу, оставляя клочья пены на гладком мокром песке.

Аллан взглянул через кусты на крышу дома. Там лежали они! Он взглянул на юго-восток, к морю. Там, внизу, лежали другие! Там, внизу, лежал Гобби, со скрюченными пальцами, задыхавшийся в дыму.