Туннель

Но Гарриман больше не выходил. Он вызвал по телефону милицию, потому что несколько полисменов, находившихся в Туннельном городе, были бессильны. Гарриман сидел в углу бледный и тяжело дышал. Он не мог ни о чем думать. По его адресу раздавались ругательства, и толпа готова была уже разгромить станцию, но поляк внес другое предложение. Все инженеры вместе виноваты, поэтому надо всем им отомстить! Надо поджечь их дома, и пусть они сгорят вместе со своими женами и детьми!

– Тысячи… тысячи убитых!

– Все должны быть убиты, все! – кричала итальянка, мужа которой убил его друг. – Месть за Чезаре!

И она побежала вперед, как фурия, в разорванной одежде, с развевавшимися волосами.

Толпа устремилась через поле, покрытое мусором и щебнем, не обращая внимания на дождь, с неистовыми криками. Мужья, кормильцы, отцы – все убиты! Впереди нужда, мука! Месть виновникам! Месть инженерам!

Сквозь яростный рев толпы прорывалось порой пение «Марсельезы» и «Интернационала». Слепое бешенство и жажда разрушения охватили обезумевших людей, ломавших телеграфные столбы, сторожевые будки! Полисменов осыпали камнями. Казалось, все забыли свое горе. Разъяренные женщины бежали впереди, увлекая за собой остальных, по направлению к виллам и домам инженеров…

А в туннеле, под океаном, в это время продолжалось отчаянное бегство. Все, еще уцелевшие, непрерывно бежали вперед, преследуемые смертью. Бежали в одиночку, бежали вдвоем и целыми партиями, цепляясь друг за друга, плача и крича. Раненые ползли, напрягая последние силы, или, лежа, молили бегущих мимо помочь им подняться. Многие не могли двинуться с места, парализованные страхом. Мысль о невозможности пройти пешком всё расстояние до выхода отнимала у них последнее мужество, и они покорно ложились, чтобы умереть…

Спасательные поезда громко звонили, чтобы известить о том, что они идут на помощь. Навстречу им из темноты бросались люди, рыдая от радости, что спасение близко. Первый спасательный поезд прошел в глубь туннеля. Но в пяти милях от него стоял другой поезд, и к нему побежали те, которые еще не совсем лишились сил.

Поезд подвигался в глубь туннеля медленно, потому что обезумевшие люди набросали массу камней, чтобы освободить место на платформах последнего поезда, вышедшего из туннеля. Эти камни заграждали путь, и их приходилось сбрасывать с рельсов, прежде чем двинуться вперед. Всего ужаснее был дым, который становился всё гуще и затруднял дыхание. Но поезд шел вперед, пока лучи прожекторов не перестали проникать сквозь завесу едкого черного дыма. С этим поездом отправились инженеры, не боявшиеся рисковать жизнью. Они соскочили с поезда, с масками на лицах, защищавшими их от дыма, и побежали вперед в штольни, наполненные дымом, звоня колокольчиками. Им удалось подобрать небольшое количество окончательно выбившихся из сил людей, уже потерявших всякую надежду на спасение. Но и этот поезд должен был скоро вернуться. Проникнуть дальше было невозможно. Многие из инженеров заболели от отравления дымом, а двое умерли на другой день в больнице…

5

Мод долго спала в этот день. Накануне она дежурила в больнице и только в два часа ночи вернулась домой. Когда она проснулась, маленькая Эдит уже сидела в своей постельке и, чтобы занять себя чем-нибудь, заплетала свои чудесные светлые волосы в тоненькие косички. Едва Мод начала говорить с Эдит, как вошла служанка и подала Мод телеграмму.

– В туннеле произошло большое несчастье, – сказала она.

– Почему вы не принесли мне телеграмму раньше? – спросила Мод.

– Мистер Аллан мне телеграфировал, чтобы я вас не будила.

Телеграмма Аллана, присланная с пути, была следующего содержания: «В туннеле катастрофа. Не выходи из дому. Приеду около шести вечера».

Мод побледнела. «Гобби», – подумала она. Ее первая мысль была о нем…

Он уехал в туннель вчера после ужина. Весело, с шутками он попрощался с нею.

– Что такое, мама? – спросила Эдит.

– Несчастье произошло в туннеле, Эдит!

– И много людей умерло? – спросила девочка беспечно, певучим голоском, продолжая заплетать косы.

Мод не отвечала. Она устремила взор в пространство и думала: был ли он там, в глубокой штольне, в это время?..

Эдит охватила ручками шею матери и сказала успокоительно:

– Тебе не надо печалиться. Папа ведь в Буффало!..

И Эдит засмеялась, чтобы убедить Мод, что папа в безопасности.

Мод накинула купальный халат и протелефонировала в центральную контору. Долго ее не соединяли. Но там ничего не знали или делали вид, что ничего не знают. Гобби?.. Нет, о мистере Гобби нет никаких известий!..