Читаем Цицерон. Поцелуй Фортуны полностью

Спартак погиб, но группы вооружённых рабов просочились на север Италии, где их неожиданно встретил и разбил Помпей. Он возвращался с войском из Испании. Оказавшись в Риме раньше Красса, он объявил Сенату о своей победе над армией рабов, лишив припоздавшего Красса наград и почестей. В выгодной для себя ситуации Помпей не устоял перед соблазном во второй раз навязать Сенату свою волю – потребовал второго триумфа и заодно, должности консула. В качестве поддержки собственного авторитета в армии предложил раздать государственные земельные наделы своим воинам. Оба требования Помпея не имели законных оснований, но к Риму подошёл Красс, и тоже с легионами. Сенату ничего не оставалось, как разрешить Помпею второй триумф и раздать землю воинам. А чтобы Красс не чувствовал себя обездоленным, ему предложили стать «коллегой» Гнея Помпея по консульству.

* * *

Цицерон не тяготел ни к военной карьере, ни к политике, ему достаточно было обрести известность и почёт судебного оратора. Но всё это было до встречи с Помпеем. Знакомство с мужественным военачальником, завоевавшим признательность и любовь римского народа, готовым по всей Италии устанавливать его «божественные» золотые статуи, разбудили в Марке честолюбивые чувства. Он вдруг осознал, что адвокатской известности в Риме ему недостаточно, нужно нечто другое, возвышенное, но ощутимое. Но без поддержки влиятельных людей не обойтись, на что пригодится Гней Помпей…

Среди известных римских военачальников Помпей заметно выделялся не только молодостью, он и имел немало достоинств, вызывающих уважение Цицерона: был прост в обращении и подкупающе несвоекорыстен, в запросах тяготел к умеренности. Чем чаще Марк общался с новым другом, тем больше утверждался в правильности выбора. В союзе с этим полководцем оратору по силам будет укрепить республику, сделать процветающей и благополучной для народа. Некий «союз» бесстрашного воина, разящего мечом всех врагов, и признанного народом ораторствующего политика…

Во время последней встречи с Марком Помпей произнёс замечательные слова:

– Ты замечательный оратор, в этом твоя сила, Марк. Занявшись политикой, используй свой дар с пользой для отечества. Вот тебе моя рука!

Марк Цицерон и Гней Помпей сошлись интересами стремительно, как показалось обоим, на всю оставшуюся жизнь: одного возраста и социального положения, и тот и другой преданно любили отечество и республику, оба, переполненные непомерным тщеславием, рвались к общенародному признанию, почёту и славе. Неравные в образовании, тем не менее они находили общие темы для беседы. Знакомство, а затем и дружба с Помпеем Великим приятно грели самолюбие Марка. Он в шутку называл их встречи за обедом или ужином «великими посиделками».

Одно из таких застолий в доме Помпея началось в столовой. Затем хозяин пригласил гостя во внутренний двор – атриум. Под плескание струй фонтана и изысканное белое цекубское вино, к обоюдному удовольствию, продолжили занятную беседу. О серьёзных вопросах они уже наговорились, к десерту полагалось философствование.

Помпея заинтересовало, как Марк понимает счастье.

– Что говорят твои греки об этом? Доступно ли оно для римлянина?

Цицерону не пришлось долго думать:

– Однозначного ответа не существует, Гней. Например, я ощущаю настоящее счастье, когда вижу улыбку малышки Туллии. Она сейчас с матерью в усадьбе. Ты, я уверен, счастлив победами в сражениях и заслуженным триумфом. А Сократ говорил ученикам, что только неженатый человек чувствует себя предельно счастливым. И в каждом случае есть своя правда. Но если говорить серьезно, я разделяю мнение греческих мудрецов, что человек счастлив личной свободой, дающей способность постоянно стремиться к наслаждению знаниями.

– Ну, ты закрутил! Я не о том счастье. Хотел бы знать, даёт ли человеку счастье обладание властью.

У Цицерона словно был готов ответ:

– Опыт властителей любого народа вопиет во весь голос – по природе своей власть притягивает опасности! Оттого царям неизбежно достается изрядная доля несчастий. Власть порождает горечь тревог, она не избавляет человека от терзаний и страха. Ты помнишь историю Дамокла, фаворита Дионисия Сиракузского?

– О чём ты?

– Ты не знаешь? Дамокл, фаворит Дионисия, позавидовал своему правителю, власти, которую тот имел. Дионисий в шутку предложил занять престол хотя бы на день, чтобы он почувствовал все прелести пребывания на троне. Любая прихоть фаворита немедленно удовлетворялась, он пил и ел на золоте, любовался красавицами – словом, купался в удовольствиях, но вдруг заметил над троном острый меч, висевший на конском волосе. «Зачем?» – удивился Дамокл и услышал: «Меч нужен, чтобы правитель каждый день помнил, что в любой момент он потеряет всё вместе с головой». Дамоклу сразу расхотелось быть правителем, а Дионисий продолжал своё правление, которое длилось тридцать семь лет.

Помпей задумчиво произнёс:

– Ты хочешь сказать, кто ищет власти над людьми, рискует собственной головой? Но почему власть так притягательна для человека?

Перейти на страницу:

Все книги серии Цицерон: Феромон власти

Цицерон. Поцелуй Фортуны
Цицерон. Поцелуй Фортуны

Римская республика конца I века до н. э. Провинциальный юноша Марк Туллий Цицерон, благодаря своему усердию и природным талантам становится популярным столичным адвокатом, но даже самым талантливым не обойтись без удачи. Вот и тогда не обошлось без вмешательства богини Фортуны. Она благоволила Марку и оберегала, как могла, от бед и неприятностей, связанных с гражданской войной. А тот в свою очередь показал себя достойным таких хлопот и вписал своё имя в историю наравне с другими выдающимися личностями того времени – Суллой, Помпеем, Цезарем…К словам Марка Цицерона прислушивались, просили совета, поддержки, а Марк, помогая, бросал вызов несправедливости и полагал, что сил хватит, чтобы сделать жизнь в республике справедливой для всех категорий общества, как он это себе представлял.

Анатолий Гаврилович Ильяхов

Историческая проза / Историческая литература / Документальное

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза