Цицерон. Поцелуй Фортуны

На Сицилии, как в любой римской провинции, существовала проблема пересылки в Рим. Обращались к должностным лицам или торговцам за определенную плату. Цицерон не мог отдавать в руки посторонним людям личную переписку, содержащую важную информацию. Он рассчитывал на собственных письмоносцев – табелляриев, сообразительных и находчивых рабов, способных преодолеть препятствия на пути к месту назначения. Трудностей встречали они немало: случались нападения грабителей или морских разбойников, кораблекрушения и другие беды. Существовал риск лишиться умного и преданного раба, исполнителя воли господина.

Понимая уязвимость своего положения на Сицилии, Марк действовал с оглядкой, крайне осторожно. В поездках по острову он отказывался от пользования наёмными повозками с незнакомыми возницами. Сицилийские друзья, стараясь оградить его в дороге от опасных неожиданностей, сопровождали с верной охраной, на ночлег приглашали в свои дома. Совершенно незнакомые люди, услышав о том, чем он занимается, бескорыстно предлагали помощь.

Первые доказательные свидетельства преступной деятельности Верреса на Сицилии, собранные Цицероном, вызвали у него гнев и отвращение. Он понял, что избрал верное направление в расследовании, потому есть неплохие результаты. Но испытания продолжались. Стало известно, что Веррес тратил большие деньги, лишь бы помешать Цицерону. Если преступник возьмёт сейчас верх, не удастся наказать зло, и справедливость окажется неспособной к торжеству… От таких мыслей Марк впадал в уныние, ему казалось, что у него ничего не получится.

На самом деле происходило именно так. Нынешний наместник, несмотря на протесты сицилийцев, запретил убирать с площадей статуи Верреса, воздвигнутые ещё в пору его правления «благодарным населением». В городах появлялись новые статуи бывшего наместника, «устанавливаемые гражданами в заслугу Верресу о процветании Сицилии». Сообщения о подобных проявлениях «любви и преданности» немедленно отправлялись в Рим в противовес регулярным докладам Цицерона, который добросовестно докладывал, что «наблюдает запустение в провинции, словно от разрушительного урагана».

Несмотря на противодействие людей Верреса и окружения наместника Метеллы, угрозы и запреты жители сицилийских городов встречали Цицерона как освободителя, с радостью давали показания, в которых не приходилось сомневаться. Дознаватель всё заносил в отчёты перед судебной комиссией.

Марк выяснил, что наместник Веррес выдавал муниципалитетам сицилийских городов и частным лицам заёмные деньги из государственной казны, но как свои собственные и под огромные проценты через подставных лиц, получая незаконную прибыль для личного обогащения. Часть денег использовал на дачу взяток римским судьям в процессах, в благоприятном исходе которых Веррес был заинтересован.

Жестокой жертвой наместника оказался Сопатр из Галикия, человек известный и уважаемый в городе, на свою беду, богатый. По надуманному Верресом обвинению Сопатра привлекли к суду, предложив потом получить оправдательное решение судей за огромную взятку. Сопатр уступил, отдал посредникам огромную сумму.

За день до суда его известили, что обвинитель предложил судьям более значительную сумму, чем дал он, что означало поражение Сопатра. Но посредники, люди Верреса, убеждали несчастного, что всё ещё поправимо, если только он даст ещё больше денег. Уверенный в нелепости обвинений Сопатр отказался платить.

К его удивлению, судьи всё же не отважились обвинить его в преступлении, которого он не совершал, перенесли заседание на другой день. И тогда Веррес сам появился на процессе. Он прогнал главного судью и адвоката обвиняемого и заставил оставшихся судей вынести Сопатру смертный приговор – «как опасному для Рима преступнику». Похожий случай произошёл с Гераклием из Сиракуз. В его доме находилось немало древних ценностей, о которых стало известно жадному наместнику. Не так давно Гераклий получил наследство от умершего богатого родственника, что побудило Верреса на коварный замысел. В одном из пунктов завещания наследник принимал на себя обязательства по установке статуи родственника, любителя атлетики, на стадионе. Гераклий отложил исполнение условия завещания по каким-то своим причинам, Веррес же обвинил наследника в незаконном владении всем имуществом. Обвиняемому даже не позволили соблюсти необходимые процедуры, чтобы защитить своё честное имя от наговора. А когда Гераклий догадался, кто заинтересован в его деле, в ужасе бежал в Рим.

Наместник назначил суд, который заочно объявил Гераклия преступником, после чего «на законном основании» лишили не только наследства, но и всего имущества, разорив его жену и детей. Конфискованное имущество спешно распродали «своим» покупателям с выгодой для Верреса и его подельников.

Аналогичный клеветнический донос был на богача Эпикрата, получившего наследство от умершего родственника с обязательством установить статую в общественном месте Сиракуз. И вновь обвинённый в незаконном владении имуществом после незаконного судебного решения потерял всё.