Цицерон. Поцелуй Фортуны

Как в любом путешествии по чужой стране, у Марку встречались трудности, ему досаждали местные «убитые» дороги. Практичные римляне по всей Италии прокладывали проезжие дороги мощённые камнем, а на Сицилии передвижение в повозках вызывало большие неудобства из-за полного отсутствия внимания к дорогам. Но Цицерон мужественно переносил невзгоды ради посещения очередного древнего храма, восхищаясь его красотой. Сицилийцы замечали заинтересованность квестора в предметах искусства, предлагали в дар, но он отказывался, говорил, что ему достаточно зрительно обогащать душу. Он посетил «луг, с которого Аид похитил Персефону», в другом месте заглянул в пещеру, «где обитал Полифем, который удерживал Одиссея со спутниками, чтобы съесть».

Главный город Сиракузы поразил Марка мощью стен, которые начинались в морском прибое. В непогоду волны с яростью устремляются вверх, цепляясь пенными гребнями сторожевых башен. Когда квестор спрашивал сиракузцев, чем в своей истории они гордятся, услышал имя тирана Дионисия, правившего Сиракузами сорок лет. Говорили о нём чуть ли не с восхищением, а всё оттого, что при нём существовал могучий флот «Союза греческих городов», позволявший торговать в Средиземноморье всем государствам без опасения быть ограбленными пиратами или врагами. Сейчас всё – в прошлом! Рим попрал суверенитет гордых Сиракуз и в целом Сицилии…

Посидоний на Родосе упоминал Архимеда, жителя Сиракуз, как учёного математика и непревзойдённого механика. Погиб он от меча римского воина при захвате города. В Сиракузах Марк захотел посетить могилу, хотя надежды найти её было немного. Жизнь Архимеда трагически оборвалась сто пятьдесят лет назад.

Кого только ни спрашивал Цицерон, ему отвечали, что не слышали о таком человеке или не знают, где он похоронен. Но Марк подумал, что сам найдёт, поскольку знает особые приметы могильника. Посидоний говорил, что на стеле Архимеда обозначены математические элементы – «сфера и цилиндр», символ определения формулы для вычисления площади и объёма геометрических фигур. По сути, именно она явилась высшим достижением в жизни великого грека!

Местные указали направление на кладбище – сразу за городскими воротами.

Всё заросло травой и кустарником, могилы едва угадывались по покосившимся каменным плитам и провалившейся земле. Редкие оливы с искривлёнными от старости потемневшими стволами напоминали мрачных охранников подземного царства Аида. По замшелым валунам сновали юркие ящерицы и ускользающие от людей чёрные аспиды. Всё вокруг говорило о забвении…

Перед походом в «город мёртвых» Марку всё же удалось нанять двух сиракузцев для сопровождения. Между ними распределил зоны поиска, предложил найти «ту самую» приметную каменную стелу. Ходили по кругу, постепенно смещаясь к центру кладбища. Нещадно палило солнце, но благодаря обещанному вознаграждению местные жители не прекращали поиск. Когда казалось, время убили зря, Марк услышал крики одного из проводников. Он показал на холмик с терновым кустом.

– Здесь, – почему-то прошептал проводник.

Марк решительно протиснулся ближе и рассмотрел невысокую колонну с шаром и цилиндром наверху! Потёр руками почерневший мрамор… На едва заметной поверхности прочитал по-гречески: «Архимед»…

Крайне возбуждённый, усталый и счастливый, Марк возвратился в город. В доме, где остановился на ночлег, забыв умыться с дороги и отобедать, поспешил сообщить в письме Помпонию Аттику:

«…Мне стыдно за то, что я римлянин, оттого что другой римлянин по имени Марцелл, великий военачальник, имевший благородное поведение и греческую образованность, не сохранил жизнь необыкновенному человеку, каким являлся Архимед. Марцелла не оправдывает даже казнь воина, убившего Архимеда во дворе собственного дома, и то, что приказал не трогать дом и имущество Архимеда, оказал всяческие милости его семье, и в память о нём заказал великолепный надгробный памятник».

Со всеми подробностями и в самом красочном виде сообщил, с каким трудом отыскал могилу Архимеда, а в конце письма не удержался от похвалы самому себе:

«…Таким образом, знаменитейшая, а некогда и ученейшая Греция полностью забыла бы могилу самого мудрого из своих граждан, если бы её не показал грекам Марк Туллий Цицерон, римлянин из Арпина…»

* * *

На квесторской службе Марк ощутил себя счастливым человеком. Его духовную натуру возвышало добросовестное служение римскому народу. Он искренне гордился собственными успехами в поставке продовольствия в Рим и, в свою очередь, полагал, что римский народ о нём помнит, знает, чем он занимается на Сицилии, и за это благодарен. Неожиданностью оказалась встреча на обратном пути с давним приятелем в Путеолах, куда римляне приезжали на тёплые источники. Приятель обрадовался, увидев его, и спросил:

– О, Марк, что нового в Риме?

Цицерон смутился, но ответил:

– Я был в провинции.

– Очевидно, в Африке? – обрадовался приятель.

– Нет, – проронил Марк уже с досадой.

– Да где же ты был, друг мой, всё это время? – спросил тот с удивлением, на что Марк ответил уже почти сердито:

– На Сицилии!