Цицерон. Поцелуй Фортуны

– О какой справедливости ты говоришь? Об уравнении в правах всех римлян – всё равно порядочные они или дурные? Представь себе совместное собрание львов и зайцев, когда зайцы взяли слово и потребовали всеобщего равноправия, жить по одним со львами законам. Смешно и грустно по причине того, что предписания законов произвольны, искусственны, веления же природы необходимы.

Марка было уже не остановить:

– Но зачем греки отдавали жизнь за свободу, превозносили демократию?

– Заблуждались! – Антиох комично развёл руками. – Оказалось, что свобода в волеизъявлении каждого человека обязательно приведёт к анархии неконтролируемой никем толпы. Это уже не свобода, а сумасбродство, ибо безумие и свобода – понятия несовместимые! Свободный человек распоряжается только тем, чем владеет и пользуется беспрепятственно, – только самим собою. Если ты увидишь, что человек хочет распоряжаться не самим собою, а другими, знай: он уже не свободен. Он сделался рабом собственного желания властвовать над людьми и в то же время хочет стать господином того человека, которого усилиями своей свободной воли принуждает сделаться рабом.

– Учитель, придёт день, когда я вернусь в Рим и приложу силы и полученные от вас знания во благо республики.

Неожиданно Марка охватила грусть. С явной печалью он произнёс:

– Хотя мысль оставить когда-то Афины меня угнетает. Среди афинян я обрёл душевное равновесие, а в Риме лишусь всего этого! Посему изредка задумываюсь, не остаться ли доживать век свой в Греции, как поступил друг мой Помпоний, ставший для греков Аттиком?

Антиох старчески проворчал:

– Не заблуждайся, когда говоришь: «Где мне хорошо, там и моё отечество». Ты можешь покинуть отечество, но убежать от самого себя не в состоянии. Люди с твоими способностями обязаны служить родине, отечеству, а не существовать в приютившей их стране. Твоё место в Риме! Ищи в нём себе государственных почестей и гражданской славы, достойных твоим убеждениям и образованию.

Письмо из Рима

Однажды весенним утром в упорядоченной жизни Марка и его спутников всё переменилось. В дом, который они снимали на время учёбы, ворвался запыхавшийся Помпоний.

– Сулла умер! – громко выдохнул, не скрывая своего ликования и размахивая письмом, судя по восковой печати. – Читайте! Только что из Рима!

– Наказал Юпитер злодея! – обронил безразличным тоном Пизон.

Марк покачал головой.

– Не могу разделить с тобой столь однозначную оценку Суллы. Осмысление действий такого человека требует времени и непредвзятости.

Помпоний присел на свободный стул. Ещё раз вслух перечитал письмо от своего управляющего, оставленного следить за римским домом.

– Соглашусь с Марком. Слишком много вопросов, чтобы получить заурядный ответ! Например, я могу только удивляться тому, как удалось неопытному и несведущему в военном деле человеку в короткий срок сделаться искусным полководцем? Получается, это боги дали ему такие качества. В таком случае для чего?

– Я бы хотел знать, что обещал сенаторам Сулла, если они доверили ему власть диктатора, а позже позволили уничтожить их самих. Посмотрите, что Сулла сотворил с Афинами!

Все замолчали, привыкая к неожиданному известию. Тишину нарушил Аттик:

– Я давно знаю Суллу, могу понять его. Попробую высказать своё мнение.

Друзья с удивлением посмотрели на него.

– Не удивляйтесь! Он был в родительском доме, здесь, в Афинах.

Аттик обезоруживающе улыбнулся.

– Сулла знал моего отца, посещал в Риме; я был подростком, запомнил тяжёлый взгляд, густые брови, массивный подбородок. Во время войны с Митридатом он возвращался из Азии, в Афинах был гостем отца. Я услышал от него, что он ищет пропавшую библиотеку Аристотеля.

Марк возмутился:

– Как мог молчать до сих пор о таком значимом для нас деле!

– Повода не было, вот и не говорил. Не всякое знакомство мне приятно и полезно. Но скажу, что в общении с ним ничего сверхъестественного не случилось. Сулла предложил мне, владеющему греческим языком, составить опись книг, когда они найдутся. На этом общение наше закончилось. Хотя знаю, что труды Аристотеля вместе с десятками тысяч книг других авторов Сулла вывез в Рим, и они стали достоянием римского народа.

Пизон рассмеялся:

– Аттик, дорогой! Ты предлагаешь нам благодарить за это Суллу?

– Как хотите, но именно Сулла велел открыть в Риме лавки по продаже греческих книг, привезённых легионерами с войны. Появился спрос на чтение, торговцы поставили грамотных рабов из греков заниматься копированием книг. Благодаря книготорговле в домах римлян появились свои библиотеки.

– Ладно, Аттик, убедил, – остановил его Марк. – Но признайся, чем закончилась встреча с Суллой?

– Я думаю, разговоры обо мне как об «учёном греке» и привели его в наш дом. Когда он оставлял Афины, предложил присоединиться к нему, воевать с Марием. Будьте уверены, я отказался идти против своих же римлян.

Аттик сдержанно улыбнулся.

– Пожалуй, Сулла проникся моими чувствами и оставил в покое, за что ему до сих пор благодарен.

* * *