Цицерон. Поцелуй Фортуны

После полудня жара спадала, с ближайших гор тянуло свежестью. Горожане и паломники, не сговариваясь, «потекли ручьями» к морю. Под звуки флейт с песнопениями прошествовали священнослужители. Опасаясь потеряться в толпе, Аттик не отпускал руку Марка. Ближе к скале, на которой возвышался храм Посейдона, становилось многолюдней. Росло возбуждение.

Гул в толпе усилился. В портике храма Посейдона появилась молодая женщина; полупрозрачный хитон на ветру естественно облегал совершенные формы. Её сопровождали две служанки. Одна держала зонтик, защищая госпожу от палящих солнечных лучей, а та задержалась на верхней ступени, впитывая в себя тысячи восторженных взглядов. Безукоризненной красоты фигура чётко вырисовывалась на фоне изумрудного залива с гребешками волн и парящими чайками. Насладившись произведённым впечатлением, она начала осторожно спускаться по прогретым беломраморным ступеням к воде.

Внизу нагнулась и стала медленно развязывать ремешки сандалий. Не обращая внимания на толпу, готовую проглотить её всю от восхищения, сняла из-под груди перевязь, следом пояс лилейного цвета, распустила пышные волосы цвета золота, упавшие почти до земли. Прикоснулась к золотой застёжке на плече и… хитон упал, собравшись в груду ткани у ног. Переступила и… неуловимо медленно погрузилась в море, словно вечерняя заря, пока округлые плечи полностью не оказались в морской пене. Длинные волосы метались на волнах, словно морские змеи.

Окунувшись по плечи, женщина повернулась к берегу. Изумлённые зрители тотчас увидели настоящую «пеннорожденную» Афродиту, выходящую из моря…

Позволив некоторое время ласкать морю своё тело, она в россыпи капель, словно в драгоценнейших жемчужинах, повернулась к людям и стала медленно выходить на берег. Неожиданно она вроде устыдилась, выходя, прикрыла обнажённое тело волнами своих божественных волос.

Громкий вздох восхищения пронесся в толпе. Люди смотрели на женщину, кто – с удивлением, а кто – с неодобрением или негодованием. Один старик, расплылся в улыбке, другой, рядом с ним, поджал губы…

Юноша словно пожирал глазами розовое тело красавицы, вслед не удержался, захлопал в ладоши от восторга. Его товарищ застыл в немом восторге… Кто-то бросил к ногам «богини» лавровый венок…

Аттик, вытирая пот со лба рукой, прошептал на ухо Марку:

– О, боги! Какая у неё соразмерная спина! Какие полные бока – как раз по ладоням, обнимающим их! Какой изящной линией изгибаются мышцы ягодиц! Они не расплываются в чрезмерной полноте! А как сладостна улыбка чудесных ямочек по сторонам её бедер!

Марк не отвечал, поглощённый созерцанием прелестных женских форм. Выглядела гетера действительно божественно: безукоризненное тело с приятными глазу изгибами, гибкие длинные руки – чем не Афродита?

Марк заметил, что в основном у зрителей «явление Афродиты» вызывало не эротическое чувство вожделения, а религиозный трепет и восторг. Сейчас для них она была богиней! Какие же страсти бушевали в каждом!

* * *

На обратном пути в Афины в коляске друзья уже не обсуждали мистерию. Разговоры велись о прекрасном подобии Афродиты. Марк соглашался, что обладательница столь прекрасного тела достойна божественного почитания граждан. Аттик не соглашался:

– Я вижу в поступке Фрины только упоение собственным могуществом над мужчинами, которые пришли на спектакль с её участием в главной роли. Она, как знаменитый артист, способна властвовать над зрителями. Она молчит, но своим обнажением, движениями тела, рук, ног, постановкой головы говорит всем: «Восхищайтесь мной! Все восхищайтесь! И я, обычная гетера, сейчас повелеваю вами!»

Марк не стал спорить, за что получил от друга «подарок». Он поведал, чем закончилась история Фрины. Знаменитая гетера до старости сохранила красоту и свежесть тела, «принимала любовников, но себе в удовольствие». После её смерти в Эфесе поклонники заказали великому Праксителю статую в розовом мраморе в натуральную величину. Выставили её в храме Артемиды между статуй двух царей – спартанского, Аргинама, и македонского, Филиппа II, отца Александра Великого. А Кратет из Фив, циничный киник, назвал её «монументом бесстыдства Греции».

Глава десятая Рим подождёт

Сила государства

Для Марка Цицерона время пребывания в академии проходило увлекательно и результативно. Уже год был потрачен на изучение наук по однажды утверждённому распорядку, пройден этап получения знаний, за ним следовал следующий уровень – высокий. Не в тягость! Пока молод и полон желаний познавать мир, не откладывай свои намерения, поспешай! Но у Марка накапливались вопросы, на которые он не находил ответов. Особенный интерес у молодого римского адвоката вызывала жизнь государства, взаимоотношения народа и органов власти, действенность законов. И главное, в чём заключается его личное служение государству?