Цицерон. Поцелуй Фортуны

Помпоний признался, что несколько лет назад ему принесли «Гимны Деметре» Гомера. Поэт утверждал, что пшеничное зерно несёт в себе огромную светоносную силу матери-Земли. Кто проходит таинства божественного обряда в Элевсине, обретает надежду на счастливое продолжение жизни в подземном мире. Но к обряду постороннему человеку нельзя и близко подступиться, поскольку ни один посвященный под страхом смерти не разглашал тайну.

Это раззадорило Помпония Аттика. Он нашёл людей, знакомых с мистериями, готовых раскрыть тайну. Сколько это для него стоило, умолчал, но они рассказывали о сильных переживаниях, испытанных при обряде инициации, вспоминали поразительные видения сверхъестественной яркости как противопоставление света и тьмы, страха и блаженства. Страшные сцены сменялись светлыми, успокаивающими видениями: открывались двери, за которыми стояли статуи и жертвенники; при ярком свете факелов представали украшенные роскошными одеждами изображения богов. По завершении все были счастливы тем, что прошли трудный путь просветления.

– Аттик, дорогой! – воскликнул Марк, обнимая друга. – Гомером описано два места, куда люди попадают после смерти – подземный Аид, где бродят тени простых смертных, и Элисиум, куда попадают души царей и героев. Следуя за полётом твоих слов, предполагаю, что Элисиум есть Элевсин. Была бы возможность, я бы, не задумываясь, посвятил себя мистерии Деметры и Персефоны.

* * *

Прошло полгода после этого разговора. Марк занимался своими делами, когда Аттик вновь упомянул Элевсин:

– Нам повезло! В Элевсине начинаются празднества. Все Афины будут. И мы будем. Тебе ничего не говорит имя Фрины?

Заметив удивление на лице Марка, пояснил…

Три столетия назад в Афинах не было человека, кто не знал бы гетеру Фрину. Говорили, что «боги расступались перед Фриной, а мужчины впадали в любовное безумие»… Умная от природы, приятная в общении властительница мужских сердец удивительно тонко воспринимала проявления всего прекрасного в жизни. Подражая известной поэтессе Сапфо, писала любовные стихи, прекрасно музицировала на флейте, посещала театральные представления. Любила наведываться в мастерскую знаменитого Праксителя, с коим связывала её давняя дружба. Однажды ваятель изобразил обнажённую Фрину богиней, заставив бесформенную глыбу мрамора стать почти живой плотью. Статуей «Афродиты Книдской» восхищались тысячи людей, называя живую гетеру «божественной», с нескрываемым восхищением отмечали красоту совершенного, неувядающего тела.

Неотразимая красота Фрины способствовала известности Апеллеса, ставшего придворным художником Александра Великого. С неё написал картину «Выходящая из моря Афродита». Деловая жизнь в городе замерла, когда толпы зевак пришли в мастерскую художника, чтобы увидеть чудо, а желающих купить картину или заказать новую оказалось не счесть.

Однажды Фрина явилась в Элевсин во время праздника Деметры и Персефоны. Приняла участие в театрализованном шествии, а когда оказалась у кромки моря, обнажилась, словно Афродита, «выходящая из морской пены». С этого времени Фрина по договорённости со жрецами храма ежегодно совершала подобный ритуал на радость тысячам паломников.

Пока была жива Фрина, паломники восхищались чудом перевоплощения человека в божество. Поток их не иссякал, увеличивая пожертвования Деметре. После смерти «повелительницы мужчин» жрецы не осмелились прекратить «явление народу Афродиты». Вместо богини каждый раз приглашали самую красивую из афинских гетер. Элевсинские празднества организуются каждые пять лет. В этом году ожидается новая Фрина, способная к перевоплощению в богиню любви и красоты.

Афродита во плоти

Мистерии продолжались девять дней, во время которых Марк и Аттик вместе с греками соблюдали определённые правила: совершали омовения и обращались к Деметре, как наставляли жрецы; следуя примеру богини, которая «не пила и не ела, пока не вернулась любимая дочь», с рассвета до заката соблюдали пост. По вечерам можно было принять пищу, кроме мяса, дичи, красной рыбы, красного вина, яблок, гранатов и красных бобов. Спускались в тёмное сырое подземелье храма, ощущая себя, как и другие паломники, «живыми после смерти»… Позже Марк охарактеризовал всё, что с ним происходило, как некое сценическое действо. Помпоний подтвердил другу:

– Греков трудно заподозрить в отсутствии мудрости. Но благодаря пройденному в Элевсине обряду человек, даже по природе дикий и жестокий, становится совершенно другим. В мистерии он учится жить с радостью и умирать с надеждой на лучшее. Так и мы не зря оказались в Элевсине!

* * *

В последний день празднества проходили состязания атлетов из разных городов Греции и четырёхконных колесниц. Актёры, поэты и музыканты демонстрировали своё зрелищное искусство на улицах Элевсина. Каждый победитель заслуженно получал по мешку колосьев пшеницы, срезанной жрецами ритуальными серпами из бронзы со священного поля при храме.