Цицерон. Поцелуй Фортуны

Правила в землячестве царили жёсткие и порой жестокие – от денежных поборов до обязательного участия в любом коллективном действии, вплоть до драк. Часто страдали вновь прибывшие ученики, новички, которые становились жертвами грубых шуток и розыгрышей товарищей. На их плечи, а точнее на кошель, возлагались расходы на общие пирушки. Никто из слушателей не мог выбрать для себя преподавателя или посещение лекций. Все подчинялись воле землячества. В случае любого нарушения «отщепенцу» объявлялся бойкот.

Объяснение несложное. Греческие города исторически враждовали между собой из-за местных проблем – земли, угодий. Столетиями не мирились друг с другом, а неприязнь отражалась в непримиримом соперничестве между землячествами в академии Платона. Попытка члена землячества пойти против согласованного решения товарищей, выйти из землячества или сменить преподавателя расценивались как национальное предательство, измена отечеству. В лучшем случае такие шаги приводили к порицанию нарушителя, избиению и штрафам.

В истории академии происходили события, когда какая-либо группировка слушателей не давала проводить занятия «неугодному» преподавателю. Нередко подобные войны между землячествами заканчивались изгнанием преподавателя, порой вместе с его учениками. Происходили стычки на почве несовместимости философских познаний и взглядов. А попойки внутри землячеств воспринимались обычным делом, могли завершиться дикими ссорами, драками с применением дубин, ножей и камней. Случались и убийства.

Для Марка и других слушателей из Рима проблем с землячеством не возникало. Помпоний Аттик возглавил римскую «группировку», чем сразу ликвидировал множество проблем. Опираясь на авторитет в Афинах, завязал отношения с другими вожаками землячеств, дав понять, что римляне по отношению к себе не допустят унижения и оскорблений.

* * *

В свободные от занятий дни друзья-римляне приходили в Академическую рощу, чтобы отдохнуть, поговорить, помечтать. В праздники здесь становилось заметно больше людей, чем в обычные дни, поскольку роща – любимое место досуга не только слушателей академии. Афиняне начинали празднества у жертвенника Прометею, откуда атлеты с факелами в руках бежали до главной площади Афин.

Всё вокруг дышало древней историей. Каждого, кто приходил в священную рощу, охватывал трепет от соседства древних памятников – в честь мудрого титана Прометея и божественного мастера Гефеста, многострадального героя Геракла и крылатого бога любви Эрота. Здесь когда-то находилось святилище Афины, на что указывали древние камни из основания стен. Скрюченные от старости оливы и пни, что остались от них, напоминали о двенадцати деревьях, посаженных богиней – покровительницей города у своего храма.

На территории рощи располагались могилы афинских правителей и вождей демократии Перикла и Фрасибула, и выдающегося полководца Хабрия. Памятные стелы вдоль аллей навевали воспоминания о великом прошлом Греции. Но было сожаление об утраченных ценностях эллинской мудрости…

Молодые люди усаживались на мраморные скамьи под сенью олив, слушали шорох листвы, в лёгких порывах ветерка угадывали щебетанье птиц и мечтали. Их мечты были о своей полезности отечеству. По этому поводу предлагали новое гражданское общество, благословленное мудрыми правителями. Споры происходили постоянно.

В один из свободных дней на природе Пизон обратился к Помпонию Аттику:

– Объясни, зачем мне, римлянину, знать, как объясняет то или иное явление какой-нибудь, пусть мудрый, грек? Что такого есть в их культуре, что мы должны не жить своим умом, а спешить за мудростью в Афины? Ты давно знаком с Грецией, вот тебе вопрос.

Помпоний с готовностью поддержал разговор:

– Печально сознавать, но римлян одолевает застарелая болезнь – излишняя величавость. Нам трудно признать превосходство других народов в чём-либо. Но если в военном искусстве Риму нет равных, то в философских школах Греции сохранилась живая среда, питавшая древних мудрецов. Среди любых бедствий их учения служили и до сих пор служат средством утешения для людей. Познавая их мудрость, и я стал воспринимать эти знания как науку об исцелении души, как человеку жить достойно. Раньше я не мог себе представить, что за столь короткое пребывание в Афинах моя жизнь изменится к лучшему!

Пизон не отступал:

– По твоим словам, благодаря философии греков римляне обретут нечто, похожее на лекарство против душевных болезней?

– Будет заблуждением рассчитывать на философию как на эликсир Асклепия[18]. Чтобы исцелить себя самого, свою душу, человек помимо рассуждений пускает в дело все внутренние силы, духовные и физические.

Марк поддержал Аттика:

– По мне, философия – это плуг, только мудрец возделывает не пашню, а душу! Как поле без пахоты не даст урожая, так и душа без воздействия слова философа не обретёт благодать. При том, что философия «выпалывает» в душе все человеческие пороки, подготавливает её к принятию посева знания добра и вверяет ей семена, которые, вызрев, приносят обильнейший урожай.