Читаем Триалог 2. Искусство в пространстве эстетического опыта. Книга вторая полностью

3. Важна также и идея «эстетического опыта»; само понятие «опыт», что мы имеем в виду под «опытом», и как он возникает в последнее время обсуждалось в научно-критической литературе. В связи с этой темой нужно обратить внимание и на роль культурно-специфических элементов в эстетическом опыте, например в восприятии искусства: все ли восприятие определяется культурно-специфической подготовкой или есть «универсальные» формы, которые выходят за рамки культурной специфики? Например, постструктуралисты считают, что нет никаких универсальных форм, а все подвержено культурной специфике. Но, например, В. В. (письмо № 290–300; ср. Вл. Вл. в письме № 174) считает, что «беспредметные» или «чисто выразительные» виды как бы не подвержены «мыслительным процессам», каковые отчасти основаны на культурной специфике. Есть также и распространенное мнение в биологической эстетике, что некоторые чисто геометрические или структурные формы универсальны и не подвержены культурному влиянию.

4. Авторы Триалога также часто обращаются к вопросу о самом эстетическом восприятии и его содержании. Например, В. В. часто пишет о неком чувстве «единства с Универсумом» и т. п. Однако если В. В. связывает опыт эстетического восприятия исключительно с удовольствием и наслаждением, Н. Б., например, отвечает, что ее «эстетический опыт восприятия произведения искусства не ограничивается только эстетической радостью, но сопровождается активной мыслительной деятельностью» (письмо 290–300). Недавние исследования в области нейробиологической эстетики могут пролить свет и на это разногласие.

Тема 1

За последние десятилетия, и особенно за последние несколько лет, появилось огромное количество исследовательской литературы, которая подвергает сомнению саму концепцию свободы воли. Идея не нова. Уже Шопенгауэр в «Эссе о свободе воли» описал концепцию, которая в настоящее время определяется термином «детерминизм». Человек на самом деле не свободен, а просто имеет больше «степеней свободы» по сравнению с животным и неживым миром, в механистическом понимании термина. То есть у человека намного больше вариантов поведения, которые определяются намного большим числом факторов. Конечный же результат все равно предопределен изначальной комбинацией факторов. Современная нейробиология и психология по большинству придерживается такого же мнения: нет какой-то «души» или «гомункула» как центра свободной воли, а есть большое количество душевных сил, которые друг на друга действуют, и в конце концов человек движется в том или ином направлении по вектору наибольшего давления.

С конца 1960-х годов также проводились эксперименты, которые вроде бы научно доказали, что мы не обладаем свободой воли. Так, нейронная активность в мозгу, которая определяет, например, какое движение мы произведем, появляется раньше, чем мы осознаем это движение, и можно даже предсказать по электронным импульсам из мозга, например, сделаем ли мы движение налево или направо. После того как движение произведено бессознательно, особая часть мозга, называемая «переводчик» или «интерпретатор», интерпретирует происшедшее как акт нашей свободной воли или нашей «личности» (см. Иглмэн).[78] «Переводчик» контролирует внутреннее «феноменальное» время, и событие, которое произошло позже, может у нас в сознании феноменально восприниматься как произошедшее раньше.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное