Триалог 2. Искусство в пространстве эстетического опыта. Книга вторая

Однако здесь я совсем не об этих прискорбных фактах эмпирической музейной действительности, а о форме-содержании подлинного искусства и условиях и механизмах его действия в пространстве эстетического опыта. И именно вкус дает импульс к полноценному становлению формы-содержания, т. е. способствует актуализации произведения искусства в процессе эстетического восприятия, который необходимо сопровождается эстетическим наслаждением и эстетическим суждением (если вспомнить актуальную еще терминологию Канта), или рецептивной и пострецептивной герменевтикой, используя введенные мною более современные понятия. Именно наличие вкуса у реципиента является главной и необходимой предпосылкой для существования подлинного искусства, т. е. искусства как эстетического феномена, обладающего высокой художественностью. Эстетика знала об этой истине еще с XVIII в. При отсутствии этой уникальной способности у человека не было бы ни искусства, ни эстетического опыта, ни самой эстетики.

Однако я, кажется, опять увлекся теоретизированием, отвечая на вопрос Н. Б. Прошу простить старого графомана. На этом кончу это письмишко, еще раз выразив благодарность Надежде Борисовне за быструю реакцию на мои письма о духе сюрреализма и за импульс к новым размышлениям о форме-содержании. Между прочим, они косвенно кое-что проясняют, как мне представляется, и в моем понимании духа сюрреализма и тем самым дают дополнительные разъяснения этому пониманию.

Дружески Ваш В. Б.

371. В. Иванов

(10.09.15)

Дорогой Виктор Васильевич,

Ваши письма, сведенные воедино, оставляют мощное и даже в каком-то смысле магическое впечатление. Чувствуешь себя в огромном сюрреалистическом Музее. Образ встает за образом. И в лабиринтных пространствах веет дух сюрреализма, властно вовлекая разум в запредельную для него авантюру: вступить в инобытие.

Уже летом я подумывал, как зафиксировать — хотя бы бегло — свои впечатления от Вашего виртуального Музея, но робко отступал в сторону, не находя в себе сил в один присест справиться с огромным материалом.

Ваши письма я брал с собой в Италию, равно как и бретоновские Манифесты, и делал кое-какие заметки. Но времени для полновесного ответа (или даже, лучше сказать, ответов) ни летом, ни теперь нет (из-за подготовки второго тома и ряда других, более внешних обстоятельств). Тем не менее, побуждаемый Вашим сегодняшним (утренним) письмом, постараюсь нацарапать и свою «сюрреалистическую» эпистолу.

Дополнительные письма вышлю завтра. Жаль Вас обременять, но я, к сожалению, по своей технической дикости, не умею их вставить в уже имеющиеся файлы.

Очень приятное впечатление от сегодняшнего дня, знаменующего начало касталийской Игры после летнего перерыва!

Сердечные приветы и благодарность Н. Б.!

Дружеский поклон Л. С. и О. В.

Мир всем существам!

Lusor V.

Американская наука ЗА классическую эстетику, или Сциентистские покрикивания с «того берега»

372. О. Бычков

(Олеан, 01.08–11.09.15)

Дорогие коллеги по «Триалогу»!

В. В. попросил меня отреагировать на материалы последнего выпуска (или второго тома) «Триалога», которые представляют огромный 800-страничный файл; его и «пролистать»-то нельзя меньше чем за несколько часов, не то что прочитать. Однако я приложил усилие и прочитал. Я и в прошлом-то своем материале[77] писал, что испытывал чувство благоговения перед авторами за содержание предыдущего «Триалога». А теперь я был просто раздавлен буквально «тысячами тонн словесной руды» и растерянно думал про себя: а что же я-то могу тут прибавить или даже где-то вставить в этот тысячетонный поток эрудиции, мысли и красноречия, который просто произвел впечатление кантовского «негативного возвышенного» с упором на невозможность даже представить себе масштаб осуществленного?

И вот, раздавленный впечатлением от прочитанного, удалился я на каникулы в штат Мэйн (Maine), который в России почему-то именуют «Мэн», искупаться в холодном океане и поесть вареных омаров и жареных ракушек для здоровья — как телесного, так и духовного. Начитавшись описаний впечатлений авторов «Триалога» от поездок по разным экзотическим странам, я, конечно, понимал, что мои скудные импрессионы от штата «Мэн» никогда не смогут сравниться с их впечатлениями, так же как и мои примитивные писания никогда не сравнятся с их всплесками красноречия и эрудиции. Однажды в ясный солнечный день, во время полного прилива я вошел в холодную бодрящую воду и медленно поплыл по фиолетовой в свете полуденного солнца воде вдоль скалистого берега тихой бухты, отороченного желтой каемкой водорослей и усаженного приземистыми северными соснами. И вдруг у меня возникло «эстетическое» (у В. В. все подобное категоризируется как «эстетическое») чувство единства с универсумом и ликование, что жизнь прекрасна.