Читаем Триалог 2. Искусство в пространстве эстетического опыта. Книга вторая полностью

Ярчайшей фигурой для нашей темы является, конечно, и Филиппо Липпи. Во многих его картинах и росписях дух сюрреализма витает очень ощутимо. Особенно в его любимых сюжетах «Поклонение Младенцу» и «Благовещение». В «Поклонении» главным носителем этого духа является потрясающий по художественной изобретательности таинственный темный пейзаж, на фоне которого представлено событие поклонения. Здесь и скалы, и лесная растительность, и сценические руины хлева изображены в таком сюрреальном духе, которому мог бы позавидовать любой сюрреалист XX века, включая и самого Дали. Это же можно сказать и о некоторых скальных пейзажах в росписях главной капеллы собора в Прато. Если убрать, например, из сцены прощания юного Иоанна Крестителя с родителями фигуры людей, то мы получим мощную сюрреалистическую картину. Да, собственно, и убирать-то их не стоит. Они только подчеркивают этот дух неземного пейзажа.

Слева:

Леонардо да Винчи.

Мадонна в гроте.

Ок. 1508.

Национальная галерея. Лондон

Леонардо да Винчи.

Мадонна Литта.

Ок. 1490.

Эрмитаж. Санкт-Петербург.

Россия

В «Благовещении» (Старая пинакотека, Мюнхен) инобытийный дух создает архитектурная кулиса, как бы выталкивающая архангела и Марию из картины. В этих работах («Поклонение» — две картины из Флоренции, одна — из Берлина и «Благовещение» из Мюнхена), как и во многих других, нельзя не сказать хотя бы двух слов об удивительной красоте образа Марии, которая как бы струится от него некоторым энергетическим сиянием, освещающим и освящающим тьму мрачноватого инобытийного окружения.

Подобные или близкие к ним моменты явления в той или иной форме феноменов иного, далекого от представлений обыденного человека бытия, мы обнаруживаем у многих ренессансных мастеров. Исключения здесь не составят ни Гирландайо, ни Боттичелли, ни сам Леонардо (см. его «Мадонну в гроте» из Национальной галереи в Лондоне). Между тем у Леонардо дух сюрреализма создается не только скальными фонами в некоторых работах, но прежде всего его особым типом письма, именно сверхреалистической иллюзорностью, которая хорошо явлена, в частности, в «Мадонне Литта». Однако чтобы не зацикливаться на итальянцах, этот прием я хотел бы показать на тоже любимом всеми нами Рогире ван дер Вейдене, хотя технические приемы организации этой иллюзорности у них разные, но конечный результат на уровне восприятия зрителем практически идентичен.

У великого нидерландца дух сюрреализма ощущается практически во всех алтарных циклах. И достигается он именно особой, присущей только ему эстетически осмысленной иллюзорностью изображения, особенно главных персонажей, выполненной с потрясающей красотой и изяществом, утонченным цветографическим эстетизмом. При этом Рогир не забывает и о характерном для всего искусства Ренессанса эффекте архитектурных и природных пейзажей дальних планов. В совокупности все эти художественные приемы возводят реципиента к проникновению в подлинный художественный символизм его работ и способствуют при этом возникновению в сознании зрителя хорошо ощущаемой атмосферы инобытийности, прекрасной неотмирности, в которой, согласно чаяниям христиан, и надлежит пребывать насельникам Будущего Века.

Рогир ван дер Вейден.

Рождество Христово.

Центральная створка Мидделбургского алтаря.

1445–1448.

Картинная галерея. Берлин

Для примера можно рассмотреть практически любую его алтарную доску. Вот, скажем, «Рождество Христово» из Мидделбургского алтаря (1445–1448, Картинная галерея. Берлин). Сама композиция тяготеет скорее к сюжету «Поклонения Младенцу», ибо все персонажи склонились в молитвенных позах перед излучающим сияние Младенцем. Хлев, в котором родился Иисус, представлен здесь неким каменным руинированным сооружением, которое искусствоведы идентифицируют, согласно некоторым средневековым легендам, с дворцом царя Давида. На дальнем светозарном плане изображен идеальный прекрасный город — справа от центральной группы, а слева — скрупулезно проработанный в миниатюрной манере буколический пейзаж, где белый ангел приносит пастухам радостную весть. Первый план с изображением собственно события Рождества (или Поклонения) в целом более темный и плотный по сравнению с сияющим (райским) пейзажем дальнего плана. По такому же принципу, уже навевающему нам дух инобытийности, построены многие картины Рогира. В частности, почти так же организовано «Поклонение волхвов» из алтаря, хранящегося в Старой пинакотеке Мюнхена.

Рогир ван дер Вейден.

Мария из сцены «Явление Христа Марии».

Правая створка алтаря Мирафлорес

Ок. 1440.

Картинная галерея. Берлин

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное