Три мушкетера. Том второй

 -- Какъ, сударыня, сказала она ей,-- вы только что пришли и хотите лишить меня вашего присутствія, а, признаюсь, я надѣялась, что мы будемъ съ вами видѣться въ продолженіе того времени, которое я пробуду здѣсь.

 -- Нѣтъ, сударыня, отвѣтила послушница:-- я только боялась, что не во-время пришла: вы спали, вы утомлены съ дороги.

 -- Что за важность! Чего могутъ желать спящіе люди? Пріятнаго пробужденія. Вы доставили мнѣ это удовольствіе, и позвольте мнѣ насладиться имъ вполнѣ.

 И, взявъ ее за руку, она посадила ее въ кресло, стоявшее около ея постели.

 Послушница сѣла.

 -- Боже мой! сказала она:-- какъ я несчастна! Я здѣсь вотъ уже шесть мѣсяцевъ и не пользуюсь и тѣнью какого-нибудь удовольствія; теперь вы пріѣхали и ваше очаровательное общество доставило бы мнѣ большое удовольствіе, а я, какъ нарочно, жду, что, вѣроятно, не сегодня -- завтра я покину монастырь!

 -- Какъ! спросила милэди:-- вы выходите изъ монастыря?

 -- По крайней мѣрѣ, я на это надѣюсь, продолжала послушница съ радостью, которую она нисколько и не старалась скрыть.

 -- Я слышала, что вамъ пришлось много выстрадать отъ кардинала; это еще болѣе сблизило бы насъ.

 -- Такъ наша добрая мать сказала правду, что и вы также жертва этого злого священника?

 -- Тише! предостерегла ее милэди:-- даже здѣсь нельзя такъ говорить о немъ. Всѣ мои несчастія произошли оттого, что я сказала почти то же, что говорите вы, передъ одной женщиной, которую я считала своимъ другомъ и которая мнѣ измѣнила. Такъ и вы также жертва измѣны?

 -- Нѣтъ, отвѣчала послушница,-- я -- жертва преданности, преданности женщинѣ, которую любила, за которую я пожертвовала бы своей жизью, пожертвовала бы даже и теперь.

 -- И которая васъ покинула, да?

 -- Я была несправедлива, что такъ думала, но два или три дня тому назадъ я убѣдилась въ противномъ и благодарю за это Бога: мнѣ горько было думать, что она меня забыла. Но вы, сударыня, продолжала послушница,-- кажется, свободны, и если бы вы хотѣли убѣжать, то это вполнѣ отъ васъ зависитъ.

 -- Куда я могу убѣжать безъ друзей, безъ денегъ, въ такой части Франціи, которая мнѣ вовсе незнакома и гдѣ я никогда не бывала прежде?

 -- О! вскричала послушница,-- друзья у васъ будутъ вездѣ, гдѣ бы вы ни были: вы кажетесь такой доброй и такъ прекрасны!

 -- И все это нисколько мнѣ не мѣшаетъ, сказала милэди съ такой улыбкой, которая придала что-то ангельское выраженію ея лица,-- быть совершенно одинокой и гонимой.

 -- Надо, видите ли, надѣяться на Бога: разъ совершенное доброе дѣло, поздно ли, рано ли, всегда явится нашимъ ходатаемъ передъ Богомъ, и, можетъ быть, на ваше счастье мы встрѣтились съ вами, потому что, если я выйду отсюда, какъ я ни ничтожна и какъ ни незначительна моя власть, я найду нѣсколькихъ сильныхъ друзей, которые, вступившись за меня, могутъ также вступиться и за васъ.

 -- О! хотя я и сказала, что я одинока, продолжала милэди, надѣясь, что заставить послушницу больше высказаться:-- но у меня тоже есть нѣсколько высокопоставленныхъ знакомыхъ, но эти знакомые сами дрожатъ передъ кардиналомъ; сама королева не осмѣливается никого поддержать передъ страшнымъ министромъ; я имѣю доказательство того, что ея величество, несмотря на все свое доброе сердце, не одинъ разъ принуждена бывала отдавать въ жертву гнѣва его высокопреосвященства лицъ, которыя оказывали ей услуги.

 -- Повѣрьте мнѣ, сударыня, что королева можетъ сдѣлать видъ, что она покинула ихъ, но нельзя судить по наружности: чѣмъ больше ихъ преслѣдуютъ, тѣмъ больше она думаетъ о нихъ, и часто въ ту минуту, когда они менѣе всего этого ожидаютъ, они убѣждаются въ томъ, что ихъ не забыли.

 -- Да, сказала милэди,-- я вѣрю этому: королева такъ добра!

 -- О! такъ вы знаете нашу прекрасную, благородную королеву, если такъ говорите о ней! вскричала послушница съ восторгомъ.

 -- То есть, продолжала милэди, замѣтивъ, что она немного увлеклась,-- лично ея я не имѣю чести знать, но я знаю многихъ изъ самыхъ близкихъ ея друзей: я знаю Пютанжа, я знавала въ Англіи Дюжара, я знакома съ де-Тревилемъ.

 -- Съ де-Тревилемъ! вскричала послушница:-- вы знакомы съ де-Тревилемъ?

 -- Да, хорошо, даже коротко знакома.

 -- Съ капитаномъ королевскихъ мушкетеровъ?

 -- Съ капитаномъ королевскихъ мушкетеровъ.

 -- О! въ такомъ случаѣ вы увидите, вскричала послушница: -- что мы очень скоро близко познакомимся и сдѣлаемся даже друзьями. Если вы знакомы съ де-Тревилемъ, вы, вѣроятно, бывали у него?

 -- Часто! сказала милэди, которая, разъ вступивъ на этотъ путь и замѣтивъ, что ложь ей такъ удается, хотѣла довести ее до конца.

 -- Вы встрѣчали, вѣроятно, у него какихъ-нибудь мушкетеровъ?

 -- Всѣхъ, которыхъ онъ обыкновенно принималъ у себя! отвѣтила милэди, для которой этотъ разговоръ становился дѣйствительно очень интереснымъ.

 -- Назовите мнѣ нѣсколькихъ изъ тѣхъ, которыхъ вы знаете, и вы увидите, что они окажутся моими друзьями.

 -- Но, сказала милэди въ замѣшательствѣ,-- я знаю де-Севиньи, де-Куртиврона, де-Ферюссака.

 Послушница слушала, затѣмъ, видя, что она остановилась, спросила:

 -- Не знаете ли вы джентльмена по имени Атоса?