Три мушкетера. Том второй

 -- Ты вѣришь этому, а между тѣмъ ты сообщникъ этого дѣтища Веліала, котораго зовутъ лордомъ Винтеромъ. Ты вѣришь, и между тѣмъ оставляешь меня въ рукахъ моихъ враговъ, врага Англіи, врага Божія? Ты вѣришь, и между тѣмъ ты предаешь меня тому, который наполняетъ и оскверняетъ свѣтъ своею ересью, своимъ развратомъ, безчестному Сарданапалу, котораго ослѣпленные зовутъ герцогомъ Букингамомъ, а истинно вѣрующіе зовутъ антихристомъ.

 -- Я предаю васъ Букингаму -- я! Что вы говорите?

 -- Имѣющіе глаза, вскричала милэди,-- не видятъ и имѣющіе уши не слышатъ.

 -- Да, да, сказалъ Фельтонъ, проводя рукой по лбу, покрытому потомъ, какъ бы для того, чтобы уничтожить послѣднее сомнѣніе:-- да, я узнаю голосъ, говорившій мнѣ во снѣ; да, я узнаю черты ангела, который являлся мнѣ каждую ночь и говорилъ моей душѣ, не знающей сна: "Рази, спаси Англію, спаси самого себя, потому что ты умрешь, не исполнивши волю Господню!" -- Говорите, говорите! вскричалъ Фельтонъ:-- теперь я васъ понимаю.

 Лучъ ужасной радости, но быстрый, какъ молнія, блеснулъ въ глазахъ милэди.

 Какъ мимолетенъ ни былъ этотъ предательскій лучъ радости, но Фельтонъ замѣтилъ его и содрогнулся, точно этотъ лучъ освѣтилъ бездну сердца этой женщины.

 Фельтонъ вспомнилъ вдругъ предупрежденія лорда Винтера, обольщенія милэди и ея первыя попытки въ этомъ родѣ по ея пріѣздѣ; онъ отступилъ назадъ и опустилъ голову, но не переставалъ глядѣть на нее: точно околдованный этимъ страннымъ созданьемъ, онъ не могъ отвести отъ нея глазъ.

 Ммлэди была не изъ тѣхъ женщинъ, чтобы ошибиться и не понять причины его нерѣшительности. Несмотря на ея видимое волненіе, ледяное спокойствіе не покидало ея. Прежде чѣмъ Фельтонъ отвѣтилъ ей и тѣмъ заставилъ ее продолжать разговоръ въ томъ же восторженномъ духѣ, что было бы въ высшей степени трудно, она опустила внизъ руки, будто женская слабость взяла верхъ надъ восторженнымъ вдохновеніемъ.

 -- Нѣтъ, сказала она,-- не мнѣ быть Юдифью, которая освободитъ Бетулію отъ Олоферна. Мечъ Господень слишкомъ тяжелъ для руки моей. Дайте же мнѣ возможность умереть, чтобы избѣгнуть позора, найти спасеніе въ мученичествѣ. Я не прошу у васъ ни свободы, какъ бы это сдѣлана виновная, ни мщенія, какъ язычница. Я умоляю васъ и на колѣняхъ взываю къ вамъ: дайте мнѣ умереть, и мой послѣдній вздохъ будетъ благословлять моего избавителя.

 При звукахъ этого нѣжнаго и умоляющаго голоса, при видѣ этого робкаго, убитаго взгляда Фельтонъ снова подошелъ къ ней. Мало-по-малу обольстительницѣ опять удалось окружить себя магическимъ очарованіемъ, дѣйствіе котораго она усиливала и уменьшала по своему произволу, и которое заключалось въ ея красотѣ, смиреніи, слезахъ и въ особенности въ неотразимой прелести таинственнаго сладострастія, самой губительной изъ всѣхъ страстей.

 -- Увы! сказалъ Фельтонъ,-- я не могу сдѣлать ничего, какъ только жалѣть васъ, если вы докажете, что вы жертва! Но лордъ Винтеръ взводитъ на васъ страшныя обвиненія. Вы христіанка, вы мнѣ сестра по вѣрѣ, я чувствую къ вамъ влеченіе.-- я, никогда не любившій никого, крохмѣ своего благодѣтеля, я, не встрѣчавшій въ жизни никого, кромѣ измѣнниковъ и нечестивыхъ. Но вы, сударыня, хотя, дѣйствительно, прекрасны и по наружности безпорочны, вы, навѣрно, совершили какое-нибудь неправое дѣло, если лордъ Винтеръ такъ преслѣдуетъ васъ!

 -- Имѣющіе глаза, повторила милэди съ невыразимою печалью,-- не будутъ видѣть, и имѣющіе уши не будутъ слышать.

 -- Въ такомъ случаѣ, вскричалъ молодой офицеръ,-- говорите, говорите же!

 -- Открыть вамъ мой позоръ! вскричала милэди съ краской въ лицѣ: позоръ,-- потому что часто преступленіе одного бываетъ позоромъ другого... Довѣрить мнѣ, женщинѣ, мой позоръ вамъ, мужчинѣ! О! продолжала она, стыдливо закрывая рукой свои чудные глаза,-- о! никогда, никогда я не буду въ состояніи это сдѣлать.

 -- Мнѣ, вашему брату? проговорилъ Фельтонъ.

 Милэди долго вглядываюсь въ него съ такимъ выраженіемъ, которое молодой человѣкъ принялъ за колебаніе, но которое въ сущности было только наблюденіемъ и въ особенности желаніемъ обворожить,

 Фельтонъ съ умоляющимъ видомъ сложилъ руки.

 -- Да, произнесла милэди,-- брату своему я рѣшусь довѣриться!

 Въ эту самую минуту раздаюсь шаги лорда Винтера, но на этотъ разъ страшный зять милэди не удовольствовался тѣмъ, что прошелъ мимо двери, какъ онъ это сдѣлавъ наканунѣ, и не удалился, а остановился, сказалъ два слова часовому, затѣмъ дверь отворилась, и онъ вошелъ.

 Во время этого краткаго разговора съ часовымъ Фельтонъ быстро отошелъ въ сторону, и когда лордъ Винтеръ вошелъ, онъ уже стоялъ въ нѣсколькихъ шагахъ отъ плѣнницы.

 Баронъ вошелъ медленно и окинулъ испытующимъ взглядомъ плѣнницу и молодого человѣка.

 -- Вы что-то давно здѣсь, Джонъ, сказалъ онъ:-- ужъ не разсказываетъ ли вамъ эта женщина о своихъ преступленіяхъ? Въ такомъ случаѣ мнѣ стало бы понятно, что вашъ разговоръ продолжается такъ долго.

 Фельтонъ вздрогнулъ, и милэди поняла, что она погибла, если не подоспѣетъ на помощь смущенному пуританину.