Третий всадник

Ну что, отделались легко. Несколько пробоин в корпусе автобуса. Несколько продырявленных мешков с зерном, которые защитили людей. У задержанного Леонтия была отстрелена часть уха и пуля содрала кожу на черепе. «Вепрь» и так не блистал внешними данными, далеко не актер кино, а теперь, с окровавленной рожей и без уха, вообще походил на какую-то потустороннюю болотную тварь. При этом скулил жалобно и тонко. Пришлось потратить бинт, чтобы его перевязать.

– Это не нас хотели убить, – перевязывая, нравоучительно поучал я. – Это тебя убить хотели. Почти попали.

– Вши старообрядные, – всхлипывал он. – За что?!

– Ты же не их родня. И чекистов навел на дом. Вот и обиделись. И боялись, что наболтаешь много. Придется тебе нам все рассказать. И о них, и о предводителе. Иначе никак.

– Ой, больно. Все скажу о хищниках этих! Без уха оставили, ироды!

Сработало. Не великого ума, конечно, этот Леонтий. Да и испугало его задержание, а потом и ранение до потери самоконтроля. Давно я заметил, что физически мощные громилы, получив достойный отпор, деморализуются моментально, поскольку они привыкли надеяться во всем на свою силу, а когда она оказывается бесполезной, моментально впадают в панику. По дороге он и начал колоться. А его татуированный беззубый подельник лишь угрюмо молчал, но иногда согласно кивал. Жаль, знал амбал немного.

А вообще мне и самому было интересно – зачем было это нападение, чего добивались староверы? Отомстить за изъятое зерно? Выручить задержанных бандитов? Или, наоборот, убить их, чтобы много не болтали? Или просто выплеснули злобу на проклятых большевиков и ОГПУ? Да сам черт этих беспоповцев не поймет.

Надо будет обратить внимание на это село. Думаю, после оружейного салюта, сопровождавшего наш отъезд, многие оттуда на спецпоселение уедут. Такое не должно оставаться безнаказанным…

Глава 21

Почти трое суток «дорабатывали» банду. Искали ее схроны, задерживали остававшихся на свободе преступников. Взяли еще шесть человек, при этом троих ранили. Наших бойцов тоже двоих подстрелили, но вроде не опасно для жизни.

Главное, зерно изъяли. Не так, чтобы особо много. На фоне общих продзатруднений, может, это и капля в лесном озере. Но ведь бывает и так, что одна капля может спасти иссохшего от жажды путника.

Из обкома и полпредства нам прислали устную благодарность и объявили, что доложили в Москву о героическом преодолении чекистскими методами проблем с обеспечением населения продовольствием. Отчитались – молодцы! Вообще в плане отчетов в Нижнепольской области собрались большие доки. Телеграммы, петиции летят в Москву, что перелетные птицы. А у крестьян в это время кишка о кишку стучит.

Арест староверческой ватаги многого в дело «осьминогов» не добавил. Ясности беспоповцы особой не внесли. Хотя и дали еще один кончик ниточки, за которую, разделавшись с делами, я и собрался аккуратно потянуть. Итак, Федор Ведерников, по нашей версии близкий знакомый беглого партийца. Надо было срочно наводить о нем справки и браться за него со всей пролетарской непримиримостью.

Когда шум улегся, мы с Горцем засели за телефоны. И попытались выяснить, кто тот самый Ведерников и где.

Много времени на то, чтобы установить его личность, не понадобилось. Действительно, проживал такой вместе со своим многочисленным семейством в станице Семеновская. И тут же нас уполномоченный ОГПУ по Низовскому району обрадовал – Ведерниковы решением районной особой комиссии по раскулачиванию определены в ссылку на Дальний Восток. Этих людей буквально на днях задержали и направили в места концентрации. Наверное, уже убыли спецэшелоном.

– Все, поминай как звали. На станции какой-нибудь Тьма в Тмутараканском районе он теперь, – горестно произнес Горец. Он уже строил планы, как возьмет приступом эту крепость. А крепость не приняла бой, а ускакала прыжками в отдаленные места.

– Найдем и там, – заверил я.

– Да найдем. Только когда. Темп теряем. Теряем темп, – нервно забарабанил он пальцами по столу.

– Вот и нечего прохлаждаться! Давай его искать!

Вскоре нам удалось выяснить, что эшелон, куда определили семью Ведерниковых, уходит прям сейчас из Нижнепольска, если уже не ушел.

Тут, на наше счастье, в штаб вернулся после долгой отлучки Русаков. Он был усталый, но довольный. Посмотрел на нас, сидящих у телефона в приемной.

– С возращением! – вытянувшись лихо по стойке смирно, воскликнул обрадованно Горец.

Русаков крепко пожал нам руки и произнес торжественно:

– Спасибо, товарищи уполномоченные. И за банду спасибо. И особенно за изъятое продовольствие. Считай, целый колхоз заменили по сдаче зерна.

– Служим партии и народу, – выдал я бравурно и тут же добавил: – Тут у нас дело срочное.

Изложил суть. Москвич оценил ситуацию моментально. Присев на краешек стола, снял трубку и начал накручивать диск телефона – благо в прошлом году в городе ввели автоматические телефонные станции и не надо было кричать: «Барышня, соедините с полпредством ОГПУ!»

До руководителя областного полпредства он дозвонился сразу и тут же огорошил его: