Третий всадник

Еще немного – и начнется кровавая каша. Панкратов знал, что никого отсюда не выпустит, никто не уйдет. Если ломанется вся толпа в панике, винтовками не отделаешься, – и охрану снесут. Были в его практике уже такие случаи. А он привык предусматривать все. Так что для особо непонятливых и буйных в стороне выставил пулемет.

– Ирод! – послышались из толпы крики.

– В живых людей стрелять!

Но толпа отпрянула от линии. И теперь возникла нешуточная давка, тоже вещь нехорошая. В ней запросто могут и насмерть задавить. Ох как же Панкратов не любил такие массовые этапы!

Он выстрелил из револьвера и заорал в громкоговоритель что было мочи:

– Замерли!

Голос у него был звучный, громкий и подавляющий всякое желание возражать. Толпа действительно на миг замерла. Произошел перелом. А после этого все утихомирилось, будто и не бузили, и началась плановая работа по погрузке спецконтингента.

– К поезду в установленном порядке! Марш!

Когда толпа заключенных освободила «плац», на асфальте осталось лежать тело.

– Вот же… – Панкратов в сопровождении начальника вооруженной охраны кинулся к нему. Нагнулся.

– Никак задавили, – покачал головой вохровец.

– Эх, если бы. – Панкратов перевернул тело и увидел расплывающуюся кровь под ним. – Заточкой в толпе ткнули.

– Вот же паскудники! – покачал головой начальник ВОХРа. – Надо гадину сыскать! Пока еще кого не подрезали!

– Ну иди, найди! – распрямился и зло кинул замначальника управления.

Спецконтингент умирал постоянно по разным причинам, что в такое сложное время никого не удивляло, хотя и влекло разбирательства, но это дело житейское. На воле мрут куда больше. Вон, проехаться по отдаленным деревням – там такое увидишь! Но убийство – это уже другой расклад. Это значит криминальный элемент волю почувствовал и государство в виде тюремного начальства ни во что не ставит.

Было искушение у Панкратова списать гибель на естественную причину вроде внезапной остановки сердца. Возможности такие были, медики у него подходящие в подчинении имелись. Но тут же одернул себя. Нет, тут слабину давать нельзя. Может, и не выявят убийцу, тем более ищи-свищи этот этап и этапируемых на бескрайних просторах СССР. Но порядок должен быть. Где убийство – там и следственная бригада, и возбуждение уголовного дела. Кроме того, в случае укрывательства подобных преступлений есть весьма серьезный риск. Где-нибудь на Беломорканале, по низам, то есть по камере, пройдет информация: вор по кличке Баран по злобе душевной прирезал на этапе в Нижнепольске своего сокамерника. Идет запрос – мол, какие есть материалы по убийству. И что отвечать? Жертва померла от сердечного приступа? А подайте-ка сюда начальника, который укрывает убийства! Нет, инструкция и правила – это сила. Значит, надо начинать процедуры. И вызывать следователя прокуратуры…

Очень скоро Панкратов поблагодарил себя за предусмотрительность и строгое соблюдение правил. Потому как по поводу этого убиенного заключенного к нему заявилось ОГПУ, да еще московского подчинения. Притом недобро так заявилось, с обвинениями. А эта публика опасная. Потому что чекисты всегда могут ткнуть пальцем и сказать – вот он, враг народа. У них работа такая. А у тюремщика работа – охранять тех, кого наловит то же ОГПУ. А если охраняешь плохо или гнешь не ту политическую линию, то чекисты и к тебе придут, не погнушаются, даром что почти коллеги и соратники…

Мы с Горцем сидели в тесном кабинетике, заваленном бумагами, и выслушивали замначальника областного тюремного ведомства. Я уже в недавнем прошлом побывал здесь, когда разбирался с гибелью председателя колхоза «Путь Ильича», моего важного свидетеля. И вот снова я здесь. И снова доблестные рыцари УИТУ угробили очередного моего свидетеля. Это уже начинало утомлять и нервировать.

Панкратов поглядывал на нас угрюмо, зло, где-то вызывающе, но больше с какой-то обреченностью. Я его понимал отлично. Он считает, что мы из него сейчас примемся вдохновенно лепить козла отпущения. Хотя, что греха таить, сперва было такое искушение. Потому что, как ни крути, а творящиеся в местах заключения события сигнализируют об очень больших проблемах и о ненадежности персонала. Тут можно поднапрячься и какую-нибудь антисоветскую статью вменить.