Томек в Гран-Чако

– Здесь так холодно после захода солнца, – пожаловался Вильмовский-старший. – Мы только что оделись потеплее и выпили немного рома для разогрева. Я думаю, вам тоже надоел этот холод. Збышек, займись гостями. Этот молодой человек – интендант нашей экспедиции.

Пока Збышек угощал солдат и таможенника, офицер придвинулся к Вильмовскому.

– Вы ведь руководите экспедицией? – спросил он вполголоса.

– Руковожу, – подтвердил Вильмовский.

– Тогда послушайте доброго совета. Сразу же по прибытии в Ла-Пасу вам необходимо заявить о прибытии экспедиции соответствующим властям. Иностранные вооруженные мужчины… У вас могут быть большие неприятности, особенно сейчас.

– Неприятности? – изумился Вильмовский. – Я не понимаю…

– Все поймешь, сеньор! – прервал его офицер. – Ваше здоровье. – Он выпил полстакана рому, закурил папиросу, простился: – Всего наилучшего!

Солдаты с таможенниками вышли на перрон, поезд вскоре тронулся. Салли и Наташа начали раскладывать постели. Лишь после того, как кубео и Во Мэнь улеглись по лавкам, Вильмовский позвал к себе Томека, Збышека и Уилсона.

– Совещание, отец? – спросил Томек. – Я заметил, что этот офицер о чем-то с тобой говорил.

– Как раз это и я хотел с вами обсудить. Он посоветовал мне обратиться к соответствующим властям сразу же по прибытии в Ла-Пасу. Вот его слова: «Иностранные вооруженные мужчины… могут быть большие неприятности, особенно сейчас».

– Какие такие неприятности и почему сейчас? – недоумевал Томек.

– И я его об этом же спросил, – добавил Вильмовский. – А он ответил: «Все поймешь, сеньор!»

– Что бы это могло значить? – размышлял Уилсон.

– Может, он имел в виду Мату-Гросу? – вмешался Збышек. – Томек, ты зачем сказал, что мы направляемся в Мату-Гросу?

– Я считаю, что мы не должны говорить налево-направо о настоящей цели нашей экспедиции. Каждая вооруженная экспедиция вызывает недоверие и подозрения, а особенно в такой стране, как Боливия, с ее индейским населением[102].

– Ты меня опередил, Томек. Я бы сказал то же самое, – одобрил его Вильмовский. – В Ла-Пасе все прояснится. А сейчас попробуем заснуть.

Наутро пейзаж не изменился, изредка только мелькали бедные индейские деревушки. Хижины, покрытые травой, напоминали церковные купола. Они были сделаны из камня и глины – единственных доступных строительных материалов в этом безлесном краю. Деревушки окружали убогие делянки с посадками картофеля, овса и лука. Большинство жителей пуны занимались скотоводством. На склонах холмов паслись стада лам и овец. Ламы давали молоко, сыр, жир, мясо и шерсть, служили вьючными животными. Вот и сейчас на бескрайной равнине появились караваны навьюченных лам, их сопровождали цветисто одетые, поигрывающие на сику[103] погонщики. То здесь то там на светлом фоне неба вырисовывались, словно символы этой бесплодной страны, силуэты парящих в потоках воздуха кондоров.

Томек, будто зачарованный однообразием пейзажа, в глубокой задумчивости не отрываясь смотрел в окно вагона.

– Томми, ты все еще не нагляделся на эти пустынные места? – обратилась к нему Салли. – Такое впечатление, что мыслями ты далеко отсюда.

Томек вздрогнул, как будто его вырвали из сна, повернулся к жене:

– Ты не ошибаешься, Салли! Мыслями я находился сейчас в Азии…

– В Азии! – удивилась Салли. – Почему именно сейчас?

– Случайное совпадение. Пуна очень напоминает мне, особенно континентальным климатом и растительностью, Тибетское нагорье, мы там со Смугой едва не погибли.

– Это в тот раз, когда тебя похитили тибетские ламы? Ты мне рассказывал. Но я никогда не была в Тибете. Что, там тоже такие огромные горы и пустыни?

– Еще какие! Средняя высота Тибетского нагорья достигает четырехсот тысяч пятисот метров, но во многих горных цепях она вымахивает и до шести тысяч. Западный Тибет – это скалистые осыпи, каменистые равнины, а в низменностях – песчаные либо каменистые пустыни. И так же как в Боливийской пуне, в многочисленных впадинах Тибетского нагорья образовались озера.

– Весьма точное сравнение! – одобрил отец. – Боливия делится на две области: западную, охватывающую весьма бедные флорой и фауной Анды, и восточную – это обширные, поросшие травой равнины, они называются льянос. Восточная часть Тибетского нагорья тоже обладает более богатой растительностью.

– Трудно поверить, что на такой большой высоте могут находиться озера, – вмешалась Наташа.

– Тем не менее! – возразил ей Збышек. – Помню еще из школьных уроков, что Титикака[104] – это самое большое озеро Южно-Американского материка и одновременно самое высокогорное судоходное озеро в мире.

– Чувствуется, что ты как следует учил географию, – заметил Томек.

– Особенно после твоего отъезда из Варшавы меня просто обуяла жажда познания мира.